рекомендует Дмитрий Ренанский
В начале 2000-х в Петербурге объявились сразу два реформатора невинного дотоле местного кукольного театра. "Потудань" Руслана Кудашова и "Кукольный формат" Анны Викторовой держались на расстоянии друг от друга, но работали примерно в одном направлении. Оба режиссера ударились в театральный постмодерн. На вооружение они брали достижения "большой" сцены и старались, чтобы в их кукольном театре было интересно не только детям. При всем сходстве намерений стилистика получалась резко несхожей. Кудашова тянуло в мягкую лирику с глубоким философским подтекстом, было в его постановочной манере нечто от Босха. Викторова укоренилась в поэтичном гротеске, несколько хармсовском стебе, пересказывала ли она "Сказку о рыбаке и рыбке", "Медного всадника", или "Преступление и наказание". Кудашов оставил "Потудань" и ушел главным в Большой театр кукол, а Викторова осталась верна своему "Кукольному формату". Оба выпускают спектакли раз в год и ноздря в ноздрю идут в номинациях "Золотой маски".
Когда они один за другим взялись за Шекспира, никто не удивился. Удивляться скорее можно было тому, что оба при этом кардинально обновили свою сценическую эстетику. Ставя нарезку из трагедий, Кудашов и его студенты отказались от кукол и стали упражняться в визуальном театре. Словно бы отвечая на этот выход за пределы жанра, "Кукольный формат" устраивает из "Бури" театр теней. Такой ее, кажется, никто еще не представлял не только в России, но и в мире.
Изобретенный китайцами и индийцами театр теней достиг пика популярности в Турции шестнадцатого века, двести лет спустя был завезен в Европу, но так и не прижился, несмотря на хрестоматийное неравнодушие к нему самого Гете. К реанимации практически вымершего сегодня жанра "Кукольный формат" подошел основательно. Для Анны Викторовой теневая эстетика не в новинку — один из первых спектаклей ее спектаклей "Кошка, которая..." именно так и пересказывал Киплинга, та же техника использовалась в "Преступлении и наказании". Однако проект все же решили усилить двумя приглашенными. Композитором позвали модного минималиста Алексея Айги, легкая музыка которого норовит раствориться в воздухе. Режиссером — подвижника региональных театров Александра Борока, уже ставившего в Екатеринбурге кукольного "Гамлета" и опытного по части марионеточной адаптации Шекспира. Почему "Буря" — видимо, потому, что события самой фантазийной шекспировской пьесы происходят большей частью во сне героев. До сих пор "Буря" лидировала по части постановок в кукольных театрах (какие-то из переделок даже показывались на отечественных фестивалях), теперь "Кукольный формат" введет ее в тень.
Малый драматический театр — Театр Европы, Малая сцена, 10 и 11 марта, 19.30