премьера / опера
Премьеру оперы "Ночь перед Рождеством" Николая Римского-Корсакова Муниципальный театр оперы и балета обещал еще в прошлом сезоне, но выпустил почти впритык к первоапрельскому 200-летию Николая Гоголя. На что театру понадобилось так много времени, выясняла ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Сказочная опера "Ночь перед Рождеством" Николая Римского-Корсакова по мотивам произведения Николая Гоголя несколько лет подряд значилась в перспективных планах Муниципального театра оперы и балета для детей и юношества, но из года в год пробуксовывала и не появлялась в репертуарной афише. А в это время в театре все менялось буквально на глазах: сначала в репетиционном зале оперы обосновалась маленькая труппа театра "Киев модерн-балет", затем на основной сцене театра обкатывали голландско-украинскую постановку Жоржа Бизе "Кармен", и последняя новость — смена художественного руководителя (им стал молодой дирижер Алексей Баклан) — не заставила себя долго ждать. Вероятно, новое руководство решило, что заканчивать долгоиграющую "Ночь перед Рождеством" нужно или сейчас, или уже никогда. Да и выбора особого не было: муниципальным театрам, где артистам с трудом платят зарплату, самое время доводить до ума давно начатое.
И вот долгожданная премьера: в оркестровой яме появился дирижер-постановщик Алексей Баклан и зазвучали оркестр с хором, причем хор — с заметным отставанием от оркестра. Чуть позже появился на сцене Александр Монастырский (Вакула), который так и не смог адаптироваться к гоголевской интонации — от начала и до конца пропев свою партию с серьезностью Германа из "Пиковой дамы". На этом, пожалуй, все ужасы премьеры исчерпаны, поскольку в целом спектакль, рассчитанный и на детей, и на взрослых, получился добрым, веселым и мудрым.
На первых страницах партитуры Римского-Корсакова отмечено, что действие оперы происходит "в селе Диканьке, во дворце и в воздушном пространстве". Режиссеру Ларисе Моспан-Шульге и художнице Людмиле Нагорной последний из пунктов показался самым забавным. Призвав к сотрудничеству известную художницу, мастера лозоплетения Тамару Бабак, они соорудили посреди сцены ветвистый дуб. Его зависшая между небом и землей крона со всей очевидностью символизирует древо познания, в ветвях которого успеет "поблуждать" каждый из персонажей.
Следует отметить, что сказка получилась очень необычной (однако списать это на Гоголя не получится — режиссер и дирижер создали свою редакцию оперы, заметно купировав первоисточник) — не о борьбе добра и зла, а об их взаимозаменяемости и важности правильного выбора. Например, голос тенора Геннадия Кабки в классическом и серьезном репертуаре часто звучит неубедительно и выглядит немного карикатурно. А роль Дьяка, исполненная им искрометно, на грани фола, оказалась истинным украшением оперы, той самой главной приправой, без которой блюдо не было бы таким аппетитным. Очень хороша в главной лирической партии Оксаны Ирина Ладина, но и она поначалу — настоящая ведьма: томно расчесывает у окошка волосы, доводя Вакулу почти до слез, а затем ее окошко на колесиках начинает катиться по сцене, словно избушка на курьих ножках.
Можно сказать, что сюжет "Ночи перед Рождеством", где функция каждого персонажа двоится, самоиграющийся. Но в том-то и дело, что Лариса Моспан-Шульга не просто идет по тексту — в гоголевском обличье она также ведет свою собственную игру, заставляя Черта (Сергей Шаповал), Голову (Виталий Жмуденко) и Дьяка за спиной Солохи (Ольга Слепнева) разыгрывать "театр в театре" (это, пожалуй, самый забавный эпизод оперы) и брать в руки детские скрипки-четвертушки. И даже когда Оксана восклицает "Одарка, у тебя новые черевички!", то понимаешь, что женская зависть — это тоже двойная игра. Ведь даже ребенок заметит, что весь хор, включая Одарку, наряжен в совершенно одинаковые алые черевички. И если уж на то пошло, то у Оксаны каблук гораздо выше, чем у остальных.