В настоящее время одним из наиболее перспективных объектов вложения инвестиционных ресурсов является нефтегазовая промышленность. Однако немногие коммерческие структуры могут позволить себе прямые контакты с этой отраслью, поскольку объем требуемых для этого инвестиций исчисляется многими десятками миллионов долларов (в противном случае даже предварительного разговора с нефтяниками не получится). В то же время в отрасли есть сфера деятельности, весьма перспективная для относительно небольших фирм, но требующая высокой точности в планировании инвестиций в долгосрочной перспективе, — предоставление сервисных услуг. Например, московская фирма "Рикор" предложила нефте- и газодобытчикам не только весьма перспективную технологию поддержания работоспособности скважин и их ремонта, но и носитель этой технологии — агрегат собственной разработки.
Нефтяное машиностроение должно стать "нефтяным сервисом"...
Проблемы, которые должен решать нефтяной и газовый сервис (т. е. обслуживание нефте- и газодобычи), весьма массовые, поскольку в отрасли хронически простаивают от 10 до 30% эксплуатационных скважин, в том числе и из-за отсутствия их надлежащего обслуживания и ремонта. В союзные времена планирование инвестиций и последующее определение их эффективности производились в масштабах отрасли в целом, а отсутствие связи "производитель-потребитель" компенсировалось всеобъемлющим планированием. Лихорадочные же попытки воссоздать эту систему уже в рамках России нельзя назвать удачными: наиболее наглядно это демонстрирует пример с насосами-качалками, когда массированные инвестиции в 1990-1993 годах (проводимые в рамках конверсии и в целях обеспечения независимости от поставок оборудования из бывших союзных республик) привело к трехкратному перепроизводству этих насосов.
Оптимальным в настоящее время был бы переход на прямые связи потребителей и производителей, что, собственно, добытчики и реализовали, обращаясь к услугам зарубежных поставщиков промыслового и сервисного оборудования, — решающую роль в этой ориентации играет не столько наличие того или иного вида агрегатов или их качество, сколько возможность получения конкретного оборудования или выполнения конкретного вида работ.
Отечественные предприятия в основном не готовы к переходу на контрактные взаимоотношения с добытчиками и нуждаются в посредниках, которые обеспечивали бы финансирование НИОКР машиностроителей и их ориентацию на рынке. В настоящее время в качестве таких посредников выступают либо вновь образованные нефтегазовые холдинги (которым по разнарядке или по желанию достаются отдельные машиностроительные предприятия), либо специально для таких целей создаваемые добывающими предприятиями фирмы (такие, как АО "Норд-Вест", работающее с предприятиями бывшего Минсудпрома). Судя по всему, вершиной этой пирамиды должен стать консультационный центр при Минтопэнерго, который, по словам начальника управления машиностроения для ТЭК и конверсии министерства Юрия Проферансова, поможет российским производителям нефтепромыслового оборудования обеспечить конкурентоспособность своей продукции.
Однако подобную систему можно рассматривать как переходную форму к созданию в нефтяном машиностроении фирм, занимающихся выполнением конкретных заказов добытчиков, а не только "чистым" производством оборудования по полученной откуда-то номенклатуре. В качестве одной из первых попыток действовать именно таким образом можно рассматривать разработку московской фирмы "Рикор" агрегата для ремонта скважин.
...и частично уже стало
АО "Рикор" создано в 1990 году и два года спустя стало известно в качестве крупной торговой структуры. Когда фирма сняла первые сливки с успешно развивавшегося продовольственного бизнеса, перед его руководством встала проблема разработки долгосрочных инвестиционных планов. Само собой, в качестве объекта инвестиций была рассмотрена нефтяная промышленность. Но поскольку ее специалисты отдавали себе отчет в переполненности этой рыночной ниши (по признанию президента "Рикор" Армена Маргаряна, фирма, как и почти все коммерческие структуры, тогда некоторое время торговала нефтью), то начали поиск свободных мест рядом с "нефтянкой".
Результатом этих поисков, проводимых управлением машиностроения фирмы в течение 1993 года, стало решение сосредоточиться на разработке агрегатов для ремонта скважин. Более же конкретный выбор исходил из следующего: технология должна была быть эффективной и перспективной для России. Только в совокупности эти факторы обеспечивали бы минимальную рисковость инвестиций, ибо ресурсы фирмы (солидные для продовольственного рынка, но сравнительно небольшие для машиностроения) не позволяли даже предполагать проигрыша. Такая технология - применение так называемых безмуфтовых длинномерных труб — была найдена (см. справку).
Результатом фактически трехлетних работ стала машина АРТ-800, которая может опускать БДТ на глубину до 1,5 км, смонтированная на шасси хорошо знакомого промысловикам КрАЗ-250. Она была испытана и рекомендована к производству под названием АРТ-1 ведомственной комиссией РАО "Газпром". Собственно говоря, "Газпром" и будет покупателем установочной партии из 6 агрегатов.
Интересно, что понятие "покупатель" и было, по словам сотрудников фирмы, конечным ориентиром в разработке агрегата, и потенциальные потребители заявляли, что практически впервые российский производитель ведет речь не о перспективном объекте инвестиций, а о товарном образце: "Понравилось — покупай, а не понравилось — скажи в чем дело, мы доработаем и попозже поговорим". Причем и в продвижении АРТ-1 изготовители будут акцентировать внимание как раз на его товарных свойствах, дающих преимущества перед конкурентами — он в 3 раза дешевле американских аналогов и максимально приспособлен к российским условиям эксплуатации (когда и масло для гидросистем, и буровой раствор зачастую черпаются одним и тем же ведром).
В то же время не очевидно, что новая машина сразу пойдет "на ура". Тут могут сыграть свою роль межотраслевые противоречия — и у "Газпрома", и у нефтяников есть свои достаточно солидные машиностроительные базы (как в виде изначально специализированных предприятий, так и доставшиеся им в рамках конверсионной программы), которые просто необходимо загружать работой. "Рикор" же в основном ориентируется на собственную производственную базу и только для изготовления наиболее ответственных узлов обращается к производителям со стороны. Поэтому специалисты фирмы отметили, что с самого начала их контактов с добытчиками отраслевое начальство последних регулярно делало предложения перевести разработку и производство агрегата под свою крышу. Как это противоречие разрешится в дальнейшем — пока не ясно, однако если это произойдет к взаимному удовольствию сторон (основание же для такого предположения есть — "Рикор" заинтересована в получении прибыли от своей разработки, а отрасль нуждается в такой машине), то можно будет говорить о прецеденте включения частной фирмы в нефтяное машиностроение.
АЛЕКСЕЙ Ъ-СУХОДОЕВ