7 июля семь лет тому назад в Совинцентре прошел эпохальный аукцион Russian Avant-Garde and Soviet Contemporary Art, организованный британским аукционным домом Sotheby`s и Всесоюзным художественно-производственным объединением (ВХПО) им. Е. В. Вучетича при Министерстве культуры СССР. В тот день в истории российского современного искусства началась новая эпоха: маститым и молодым мастерам советского андерграунда был окончательно открыт путь на Запад. Ныне многие из участников первого московского Sotheby`s благополучно пребывают за рубежом, иные остались в стране, иные умерли. Судьбы организаторов аукциона сложились тоже по-разному. Состоявшийся на прошлой неделе в "Метрополе" третий московский Sotheby`s невольно наводит на воспоминания о первом аукционе, с которым было связано столько надежд и чаяний.
Пролог: герои и обстоятельства
Идея проведения аукциона родилась случайно. Москва 1987 года; граф Симон де Пюри, приехавший сопровождать выставку коллекции барона Тиссена-Борнемиса; полуприватный разговор в машине с чиновником Минкульта СССР. Обмен репликами: "почему бы нет", "стоит попробовать", "согласен". Либерализм приветствовался, никто не хотел выглядеть консерватором. Уже готовились специальные "молодежные" номера художественных журналов, в которых двадцатилетние критики дерзко открывали (в большей степени для самих себя) искусство советского андерграунда.
Директиву из Минкульта спустили вниз, подведомственному ВХПО им. Вучетича: "проделать работу". Эксперты объединения Ирина Ефимович и Павел Сидоров приступили к подбору коллекции. Собирали с осени 1987 года до весны 1988 года. Если одни экспоненты были весьма известны — Илья Кабаков, Иван Чуйков, Эдуард Штейнберг, Владимир Янкилевский, Дмитрий Плавинский, Дмитрий Краснопевцев, то других приходилось буквально искать. Светлану и Игоря Копыстянских случайно открыли во Львове, Аркадия Петрова — в Москве. И не ошиблись в выборе. Эти художники и по сей день вызывают интерес — больше в Германии, меньше у нас. Беллу Левикову можно было и не открывать. Ее абстракции нужны были прежде всего как напоминание о том, что аукцион проходит на родине Кандинского. Присутствие эстонки Малле Лейс свидетельствовало о том, что перед потенциальными покупателями приоткрыта панорама современного искусства СССР. О том, что и в недрах официального Союза художников существовала артистическая фронда, напоминали изысканно-лакированные "сюрреализмы" Александра Ситникова, Татьяны Назаренко и Натальи Нестеровой, ошибочно воспринятые немецким коллекционером Людвигом за "русский авангард 70-х" (впрочем, он вскоре одумался). Творения же Ильи Глазунова были вписаны в каталог благодаря настойчивым рекомендациям "сверху". Озабоченные первым выходом в свет произведений советского искусства, представители Sotheby`s, естественно, потребовали "исторического оправдания", то есть работ мастеров русского авангарда 10-20-х годов. Которые и были предоставлены. Правда, это были не Малевич, а Родченко, Степанова, Удальцова и Древин (зато много и дорого); не Кандинский и Матюшин, а их ученица Мария Эндер. Именно исторический авангард, исполнивший роль авангарда коммерческого, сделал погоду на первом московском Sotheby`s.
Холодильники и "стрелочники"
Редкий и, может быть, единственный в России случай — предаукционная кампания прошла на исключительно высоком уровне. "Шереметьево-2" никогда не видело такого количества частных самолетов, мастерские художников — от Ильи Кабакова до Евгения Дыбского — подобного наплыва культур-туристов. Музеи Москвы, памятники культуры, вечерние развлечения воспринимались как аперитив перед главным "блюдом" — торгами в Хаммеровском центре. Впрочем, почти половина лотов была уже "обкатана" на предаукционных выставках в мае и июне в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Кельне и Цюрихе.
Культурно-коммерческая инициатива потребовала почти революционных подвигов. Полагаем, что в ночь с 6 на 7 июля Питер Баткин чувствовал себя почти как участник героического субботника, освобождая проход в аукционный зал от по нерадивости расставленных в холле холодильников. По свидетельству его коллеги, а также партнера по этой акции Павла Сидорова, г-н Баткин проявил себя как отменный такелажник. Утро 7 июля "вхпо`шники" и "сотбисники" встретили почти в тональности увертюры Мусоргского "Рассвет на Москве-реке", то есть с тревогой, но не без боевого энтузиазма. Поскольку накануне наконец-то подоспел приказ #281 Министерства культуры СССР от 27. 06. 88 "О проведении 'Первого московского международного аукциона современного советского искусства'". "Высокий уровень работ...", "выполнение необходимых...", "выполнение культурных программ..." были обеспечены "стрелочниками" — то есть сотрудниками ВХПО. И как водится, "стрелочники" ответили за все.
7 июля — день независимости современного русского искусства
Вечером 7 июля в зале Совинцентра на Краснопресненской набережной собралось 119 лотов, 1700 клиентов (не считая тех, кто связывался с залом по телефону) и 200 журналистов (представлявших в том числе десяток телевизионных компаний). Отечественные музейщики криво и как-то виновато улыбались (мол, вовремя не успели, не оценили, не купили), художники беспокойно ерзали, Георгий Никич-Криличевский (будущий организатор "Арт-Мифа") задумчиво раскуривал трубку. Генеральный директор ВХПО Павел Хорошилов (тогда "товарищ Хорошилов") вальяжно прохаживался среди публики, всей своей барственной внешностью внушая почтение к предстоящей акции. Запах дорогих духов, коньяков, журналистский корпус за веревочной выгородкой, министерские люди — словом, настоящий русский Sotheby`s.
Далее — великолепный спектакль. Граф Симон де Пюри показывает образцы изысканной аукционной вольтижировки: справа — больше, слева — еще больше, и снова — справа... ("Вы добавляете, или я ошибся?"). Широкие благотворительные жесты: лот #48 (Илья Кабаков, "Ответы экспериментальной группы"), купленный Альфредом Таубменом, а также лот #85 (Сергей Шутов "Асса, племяши"), приобретенный Андре Шеллером, переданы в дар будущему Музею современного искусства в Москве (до сих пор будущему). И наконец, кульминация — "Лексикон" малоизвестного Гриши Брускина почти приравнен к "Линии" Александра Родченко (соответственно 220 тыс. и 300 тыс. фунтов стерлингов). Обвал аплодисментов.
После эйфории, или эпилог
По завершении аукциона из разных уст дружно раздавалось: "Мы должны воспользоваться этим успехом". Не воспользовались. Кто был уже известен на Западе, ничего не выиграл, но ничего и не потерял. Для мэтров советского андерграунда, подобных Кабакову, московский аукцион — курьезная страница в артистическом досье: ничего не прибавляющая и не умаляющая. Только герой аукциона Гриша Брускин начал с него свою карьеру в США, но, говорят, денег он так и не получил. Как считают сегодня многие галеристы, цены первого Sotheby`s вообще больше навредили делу: в нереальность уровня стоимости работ многие художники долго не могли поверить.
Для организаторов же это был "крутой поворот". Эксперты Ирина Ефимович и Павел Сидоров были уволены по сокращению штатов из ВХПО. Уже более пяти лет они ведут галерею "Сегодня". Бывший генеральный директор объединения ВХПО Павел Хорошилов сменил много постов. Ныне он возглавляет Федеральную службу России по сохранению культурных ценностей. Сергей Попов, зам. генерального директора ВХПО, поставивший столько своих подписей на официальных бумагах московского Sotheby`s, с 1991 года занимается своей галереей на Моммзенштрассе в Берлине. Лорд Гаури ушел из Sotheby`s. Питера Баткина в прошлую субботу видели в гостинице "Метрополь".
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ