рассказывает Сергей Ходнев
Довольно важная часть обширной дискографии американской певицы Дженнифер Лэрмор — записи, выпущенные лейблом Opera Rara. Это удивительный лейбл, и идеология, и репертуарная политика которого укладываются в самом названии: "редкая опера". Нужно только пояснить, что это не тот случай, когда под редкой оперой понимается какая-нибудь барочная старинка, которая не без помпы извлекается на свет и записывается. Или ставится на сцене. Нет, репертуар здесь совсем другой, в основном оперы бельканто, которые для бума на старинную музыку слишком уж новы. Забытые произведения Доницетти, Россини, Меркаданте, Пачини — все эти "Маргариты Анжуйские", "Карлы Бургундские", "Себастьяны Португальские", "Эммы Антиохийские" и прочие пышно именованные, но невостребованные опусы, звучные перечни которых в энциклопедиях и учебниках обыкновенно вызывают перед глазами картину какой-нибудь впавшей в ничтожество средневековой королевской усыпальницы.
И вот о них вспоминают, вот потихоньку собирают средства, вот делают и запись: запись выходит не мультиплатиновым тиражом, конечно, но сделана качественно, издана прилично, да и исполнители, как правило, весьма и весьма достойные. И никакой крикливой рекламы, никакого продвижения в массы, никаких пиар-концепций. Зачем? Вот, скажем, в советских книжных аннотациях бывали обыкновенно адресные рекомендации: когда для "младшего и среднего школьного возраста", когда "для широкого круга читателей", а когда, скажем, что-нибудь вроде "для широкого круга читателей, интересующихся португальским искусством XVI века". То же и тут: это для страшно широкого круга таких вот интересующихся. Быстрой и громкой славы, записывая такую музыку, в одночасье вряд ли добьешься, но вот получить менее эфемерное уважение — это да: в конце концов, от своей редкостности эта музыка не становится ни менее красивой, ни менее сложной для певца.
Не хотелось бы, впрочем, создавать впечатление, будто ничто другое, кроме подобного перебирания редкостей, у Дженнифер Лэрмор энтузиазма не вызывает. Меццо-сопрановые партии бельканто, особенно Россини, — это действительно ее конек, однако при этом чего только она не пела — вплоть до Шенберга и Масканьи, Пуленка и "Летучей мыши" Штрауса. Не так давно спела Фрику в "Золоте Рейна" Вагнера, а в апреле будет петь Графиню Гешвиц в "Лулу" Берга на сцене театра "Ковент-Гарден".
Но начинать ей приходилось с вещей и более старых, и более лирических в смысле запросов к голосу. Ее сценическим дебютом стал Секст в "Милосердии Тита" Моцарта, поставленном в 1986 году в Ницце. Несмотря на не самое центральное значение тамошнего оперного дома, карьера певицы быстро пошла в гору. Для ее великолепного меццо, вроде бы почти контральтового по окраске и по звуку, но тем не менее на удивление гибкого, подвижного и способного при случае брать вполне сопрановые высоты, работы нашлось предостаточно. С одной стороны, пресловутое бельканто и в особенности Россини: Розину из "Севильского цирюльника" она пела сотни раз, включая и то представление в берлинской "Штаатсопер", когда одним неловким движением она обрушила старые картонные декорации (этот случай, который иного впечатлительного артиста мог бы довести до родимчика, Лэрмор, надо отдать ей должное, вспоминает со смехом). С другой стороны, следуя примеру своей знаменитой старшей коллеги Мэрилин Хорн, Дженнифер Лэрмор отдала должное и барокко: в конце 1980-х — начале 1990-х она под управлением Рене Якобса записала две небольшие партии в операх Монтеверди, а также Юлия Цезаря в одноименной опере Генделя (причем у ее Цезаря по-прежнему мало конкурентов, несмотря на то что опера с тех пор стала почти столь же репертуарной вещью, как "Тоска" или "Травиата"). Наконец, третья приоритетная для нее сфера — партии из французских опер XIX века, не исключая, уж конечно, и знойной Кармен.
Отчетом обо всех этих репертуарных предпочтениях и смотрится программа ее московского выступления. Главные арии Кармен плюс сцена Шарлотты из "Вертера" Массне — это французский XIX век; Моцарт представлен ариями Керубино, Россини — ариями из "Итальянки в Алжире". Генделя не будет, зато будет другой юбиляр текущего года, Гайдн. Причем опять же с редкой вещицей — дивной концертной сценой "Berenice, che fai?".
Концертный зал им. П. Чайковского, 9 марта, 19.00