Минувшая неделя не принесла адвокатам громких побед. И все же отметим уголовное дело о бытовом убийстве, по которому двум из трех обвиняемых был вынесен оправдательный приговор. Задача защитников была непростой: против их подопечных свидетельствовали результаты экспертизы, установившей наличие на их одежде следов крови и микроволокон с костюма потерпевшего. Тем не менее адвокатам удалось настоять на том, что третий подсудимый совершил убийство без посторонней помощи, а их подзащитные просто "запачкались" об него. В обзоре представлены также отчеты еще о трех уголовных делах. В первом из них стараниями адвоката на доследование было отправлено уголовное дело офицера, сбившего на своей машине выскочившего на дорогу пьяного (адвокат уличил следствие в грубом нарушении правил проведения следственного эксперимента и фальсификации его протокола). Во втором случае этот же адвокат добился переквалификации действий убежавшего из своей части стройбатовца с "дезертирства" на "самовольное оставление части". В итоге суд приговорил воина к условному сроку и амнистировал его. Условным осуждением и амнистией закончилось и последнее представленное в обзоре уголовное дело. Здесь адвокат защищала работника торговой фирмы, обвиненного в заключении незаконных сделок с валютными ценностями, да еще и в крупных размерах (все его преступление состояло в том, что он продал два телевизора не за рубли, а за доллары). Два отобранных нами для обзора арбитражных дела похожи между собой и находились в производстве одного адвоката: в обоих случаях он добился признания недействительными исполнительных надписей нотариусов о списании с его клиентов крупных денежных сумм.
Дело об убийстве: следствие сообразило на троих
Адвокат 150-й юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов (МРКА) Виктор Барышников и его коллега из 19-й юрконсультации Мосгорколлегии адвокатов (МГКА) Галина Кочмазова в Мособлсуде добились оправдательного приговора для своих подзащитных Александра Тютерева и Николая Коваля, обвинявшихся в умышленном убийстве (ст. 102 УК России, санкция — от 8 до 15 лет лишения свободы или смертная казнь) и разбое (ст. 146 УК России). Адвокатам удалось настоять на том, что некоего Федора Никулина зарезал третий подсудимый, Игорь Углинский, Коваль лишь присутствовал при этом, а Тютерев и вовсе присоединился к компании уже после совершения преступления.
Как рассказал адвокат Барышников, вечером 11 сентября 1992 года Тютерев, возвращаясь домой, повстречал своих приятелей Углинского и Коваля. Те предложили ему выпить и компания отправилась на школьную площадку. Возле одной из скамеек Тютерев увидел лежащего на земле незнакомого мужчину (это был Никулин). Он указал на него собутыльникам и Углинский обронил: "Еще один готов, уже остывает". Тютерев не стал добиваться разъяснений, но, заподозрив неладное, предложил перебраться в другое место. А вскоре совсем опьяневший Углинский поведал Тютереву, что еще до встречи с ним выпивал вместе с Ковалем и Никулиным, повздорил с последним и зарезал его. После этого приятели разошлись по домам. На следующий день они были арестованы (несколько свидетелей показали, что видели их на месте преступления).
В ходе следствия Углинский неоднократно менял показания. Сначала он заявлял, что убийство совершил вместе с Ковалем и Тютеревым, затем стал валить всю вину на Коваля, а кончил тем, что вовсе отказался от показаний. Другие два подследственных своей вины не признавали: Коваль показал, что только присутствовал при убийстве Никулина Углинским, а Тютерев настаивал на том, что узнал о нем, когда потерпевший был уже мертв. Тем не менее проведенная в ходе следствия экспертиза установила, что пятна крови потерпевшего, а также микроволокна от его костюма, присутствовали на одежде всех обвиняемых. В итоге в Мособлсуд поступило дело по обвинению Углинского, Коваля и Тютерева в убийстве и разбое (по версии следствия, приятели отобрали у потерпевшего деньги и часы).
Выступая в суде, адвокаты Тютерева и Коваля Барышников и Кочмазова просили оправдать своих подзащитных. Они заявили, что единственной уликой против них являются крайне противоречивые показания Углинского. А наличие на одежде своих подзащитных следов крови и микроволокон одежды потерпевшего адвокаты объяснили так. Углинский в тот вечер вел себя агрессивно, а Коваль и Тютерев выступали в роли миротворцев. Первый безуспешно пытался разнять закончившуюся убийством драку Углинского с Никулиным, а Тютереву удалось пресечь попытку Углинского разобраться еще с одним неустановленным следствием гражданином. Следовательно, заявили адвокаты, и следы крови и микроволокна с костюма Никулина могли попасть на одежду их подзащитных в результате "тесного контакта" с Углинским.
Вызванные в суд эксперты подтвердили жизнеспособность этой версии, а одушевленные успехом адвокаты, обратили внимание суда на то обстоятельство, что в заключении экспертов не указывалось, хранилась ли до передачи им одежда всех троих подсудимых порознь или вместе. Таким образом, констатировали защитники, доказательства вины Тютерева и Коваля были добыты следствием с нарушением закона, а потому они, в соответствии со ст. 69 УПК России, не могут быть положены в основу обвинения. Сочтя доводы адвокатов убедительными, Мособлсуд вчистую оправдал Тютерева и Коваля. Углинский был признан виновным в убийстве и разбое и приговорен к 8 годам лишения свободы.
Суд вошел в положение военного строителя
Смоленский адвокат Геннадий Виноградов (14-я юрконсультация МРКА) добился в военном суде Смоленского гарнизона сразу двух побед. Действия одного из его подзащитных, солдата срочной службы Виктора Морозова, были переквалифицированы с дезертирства (ст. 247 п. "а" УК России, санкция — от 3 до 7 лет лишения свободы) на самовольное оставление части на срок свыше месяца (ст. 246 п. "в" УК России). В итоге солдат был приговорен к одному году лишения свободы условно и амнистирован.
Как рассказал адвокат Виноградов, Морозов, призванный в армию в феврале 1994 года, попал в наро-фоминский стройбат, откуда сбежал через пять месяцев. Прятаться солдат не стал, он вернулся домой к матери в деревню Хлусы под Смоленском. Арестовали его 25 января 1995 года. Прокуратура Смоленского гарнизона предъявила Морозову обвинение в дезертирстве. До вынесения приговора он содержался в СИЗО Смоленского УВД.
Выступая на процессе в военном суде Смоленского гарнизона, адвокат Виноградов рассказал судьям о непростой истории Морозова. Его отец погиб незадолго до призыва сына в армию, и мать осталась одна с тремя детьми. В первом же письме сыну в армию она пожаловалась на то, что одна не справляется с обширным крестьянским хозяйством — коровой, свиньями, курами и огородом. Расстроенный вестями с родины солдат отправился к командирам и попросил перевести его в другую часть, поближе к дому. Получив отказ, он на свой страх и риск оставил часть и вернулся к постоянному месту жительства. Добравшись до Смоленска, Морозов пришел в местный военкомат и обратился к его сотрудникам с просьбой о переводе его на другое место службы. Однако и там солдату отказали и пригрозили: дескать, возвращайся в свою часть, не то посадим. Морозов не внял этому совету и отправился домой.
Описав злоключения солдата, адвокат ходатайствовал перед судом о переквалификации его действий на ст. 246 п. "в" УК России, поскольку в его действиях отсутствовал состав преступления, предусмотренный статьей УК о дезертирстве, т. е. "оставлении воинской части с целью уклонения от военной службы". Согласившись с позицией защиты, суд произвел переквалификацию и приговорив Морозова к одному году лишения свободы условно тут же амнистировал его. Все закончилось для Морозова благополучно. Его отправили дослуживать в одну из смоленских частей, вскоре подоспел "дембель" и осужденный вышел в запас.
Вину офицера определили на глазок
Второй подзащитный Виноградова, офицер Александр Ефимов, обвиняется в нарушении правил безопасности движения, повлекшем смерть потерпевшего (ст. 211.2 УК России, санкция — до 10 лет лишения свободы). Дело было отправлено на доследование. Защитник доказал, что следствие грубо нарушило правила проведения следственного эксперимента и фальсифицировало его протокол.
Уголовное дело против офицера было возбуждено 5 декабря 1994 года. За полторы недели до этого Ефимов, ехавший на своем автомобиле по трассе Смоленск — Орел, сбил внезапно выскочившего на дорогу пьяного. Потерпевший спустя несколько часов скончался в больнице, а военная прокуратура Смоленского гарнизона возбудила против Ефимова уголовное дело и отобрала у него подписку о невыезде. Следователи прокуратуры провели следственный эксперимент и пришли к выводу, что офицер повинен в смерти потерпевшего, поскольку ехал с превышением скорости.
Выступая на процессе, адвокат Виноградов доказывал, что результаты следственного эксперимента не имеют юридической силы, поскольку сам эксперимент был проведен "на глазок", а его протокол откровенно фальсифицирован. У следователей не было рулетки, и расстояние от автомобиля до потерпевшего измеряли шагами. Данный факт, никак не отраженный в протоколе, подтвердил один из понятых. К тому же на суде выяснилось, что второй понятой, поставивший свою подпись под протоколом, при проведении эксперимента не присутствовал.
Кроме того, Виноградов обратил внимание суда на показания допрошенных по его ходатайству свидетелей. Один из них, замначальника смоленского ГАИ, заявил, что в момент происшествия видимость на трассе Смоленск — Орел была в пределах 60 метров, что позволяло подсудимому ехать со скоростью 70 км/час. *******Следователи же не оспаривали того факта, что Ефимов ехал со скоростью 60 км/час. Учитывая эти обстоятельства, Виноградов просил суд оправдать своего подзащитного. Судьи не сочли возможным удовлетворить эту просьбу, но, учтя доводы адвоката, направили дело Ефимова на дополнительное расследование.
Банки судятся из-за ошибок нотариусов
Адвокат Международного союза (содружества) адвокатов Владимир Лобанов успешно защитил в Московском арбитражном суде интересы Московского трастового банка и Объединенного городского банка. Они добивались признания недействительными сделанных нотариусами исполнительных надписей о списании с их счетов крупных сумм. Ответчики, банки "Согласие" и Роскоммунбанк, настаивали на том, что истцы являлись поручителями при заключении ими кредитных договоров с МП "Возрождение" и ТОО "Сова". Однако адвокату Лобанову удалось убедить судей, что отношения поручительства между его клиентами и ответчиками не состоялись.
Ответчиком по иску Московского трастового банка выступал акционерный профсоюзный банк "Согласие". Дело началось с того, что ответчик дал в кредит МП "Возрождение" 250 млн руб. под гарантийное письмо Московского трастового банка. МП вовремя денег не вернуло. Тогда "Согласие" обратилось к нотариусу и по его исполнительной надписи списало с Московского трастового банка свыше 987 млн руб. (сумма невозвращенного кредита, проценты по нему и свыше 64 млн руб. на оплату услуг нотариуса). Московский трастовый банк посчитал, что деньги с его счета списаны незаконно, и обратился к "Согласию" с иском.
Выступая на процессе, адвокат истца Лобанов доказывал, что отношения поручительства между его клиентом и ответчиком фактически не состоялись. Он заявил, что собираясь взять кредит у "Согласия", "Возрождение" предложило выступить гарантом его возвращения Московскому трастовому банку. Последний в принципе согласился взять на себя роль поручителя, составил гарантийное письмо, но ответчику его так и не отправил. Каким образом письмо оказалось в банке "Согласие", отметил адвокат, никому неизвестно, да это и не так важно. Дело в том, продолжал Лобанов, что ст. 58 Основ гражданского законодательства России, предусматривает, что гарантийное письмо является лишь предложением (афертой) к заключению договора поручительства. А поскольку банк "Согласие" не направил Московскому трастовому банку письменного ответа с подтверждением того, что он принимает его предложение-гарантию, то и сам договор поручительства между банками заключен не был.
Лобанов обратил внимание суда и на то, что гарантийное письмо истца было составлено в самых общих чертах: в нем не указывалось, под обеспечение какого именно кредитного договора оно выдано. К тому же, заявил адвокат, Московский трастовый банк никогда бы не подписался под договором о кредите, выданном на "кабальных условиях" (процентная ставка по нему была выше средней в два и более раза). Нотариус же, к которому обратился ответчик, не принял во внимание того обстоятельства, что "Возрождение" было в состоянии вернуть задолженность самостоятельно и уже выплатило "Согласию" в счет ее погашения 201 млн руб. Таким образом, подчеркнул Лобанов, нотариус не убедился в бесспорности долга, что был сделать обязан. Исходя из всего сказанного Лобанов просил суд признать договор поручительства между истцом и ответчиком незаключенным и вернуть Московскому трастовому банку незаконно списанные с его счета деньги. В итоге судьи полностью удовлетворили исковые требования Московского трастового банка и обязали ответчика вернуть ему 987 млн руб. и заплатить госпошлину в размере 16 млн руб.
На минувшей же неделе адвокат Лобанов добился удовлетворения иска Объединенного городского банка к Межотраслевому банку развития коммунального хозяйства "Роскоммунбанк", добившись признания недействительной исполнительной надписи нотариуса о взыскании с истца свыше 570 млн руб. (реально было списано только 93 млн руб., все что было на счету истца). В данном случае ответчик считал, что Объединенный городской банк выступал гарантом возвращения кредита, выданного Роскоммунбанком ТОО "Сова".
В суде адвокат Лобанов доказал, что его клиент никогда не выдавал "Сове" гарантийного письма, а письмо, представленное нотариусу было подложным: в нем были подделаны подписи руководителей и главбуха Объединенного городского банка, не указаны необходимые реквизиты, а срок действия письма истекал раньше срока возвращения кредита. Впрочем, по словам адвоката Лобанова, нотариус не имел права списывать деньги с истца по данному письму, даже если бы оно было подлинным. Дело в том, что согласно ст. 208 ГК РФ, кредитор в случае невозврата кредита должен был в течение трех месяцев предъявить гаранту судебный иск. По истечении же этого времени гарантия считается прекращенной. Между тем, констатировал Лобанов, ответчик никаких исков к Объединенному городскому банку не предъявлял.
Выслушав адвоката, судьи удовлетворили исковые требования Объединенного городского банка и обязали ответчика вернуть списанные с его счета 93 млн руб. и уплатить госпошлину в размере 35 млн руб.
Крупный валютчик продвинулся по службе
Адвокат 2-й юрконсультации МГКА Корина Головина в Дорогомиловском суде Москвы добилась вынесения мягкого приговора в отношении экспедитора московского ТОО Петра Климова, обвинявшегося в незаконных сделках с валютными ценностями в крупном размере (ст. 162 прим.7.2 УК России, санкция — от 3 до 10 лет лишения свободы). Преступление Климова состояло в том, что он, торгуя от имени предприятия импортной видеоаппаратурой, продал два телевизора не за рубли, а за доллары. И хотя формально полученные Климовым $470 потянули на "крупный размер", адвокату удалось убедить судей в несоответствии содеянного ее подзащитным грозящему наказанию. В итоге экспедитора приговорили к 3 годам лишения свободы условно и амнистировали.
28 января 1995 года Климов торговал на рынке импортной видеоаппаратурой, принадлежащей ТОО. Некий покупатель, сославшись на отсутствие рублей, попросил продать ему телевизор за валюту. Сперва Климов отказывался, однако отпускать покупателя ни с чем было неудобно, и в конце концов он согласился принять от клиента $230. Тут же объявился и второй покупатель, умолявший продать ему телевизор за $240. Климов и ему пошел навстречу, но в итоге и продавец, и оба покупателя были задержаны нагрянувшими милиционерами.
Всем троим предъявили обвинение по ст. 162 прим.7 УК России, причем Климову инкриминировали ее вторую часть — незаконные сделки с валютными ценностями в крупном размере (под "крупным размером" УК подразумевает сумму сделки, в пятьдесят раз превышающую минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством на момент совершения преступления). На первом же допросе Климов во всем признался и покаялся, но все равно был взят под стражу как лицо, не имеющее московской прописки.
Взявшаяся защищать обвиняемого молодой адвокат Корина Головина стала добиваться изменения избранной для него меры пресечения. Она заявила следователям, что Климов коренной москвич, а прописки лишился, потому что в свое время был осужден к 3 годам лишения свободы за кражу. Головина настаивала на том, что отбыв срок, обвиняемый встал на путь исправления. Адвокат сослалась также и на то, что вопрос о конституционности положений жилищного законодательства, позволявшего властям отбирать жилплощадь у лиц, осужденных к лишению свободы на срок свыше шести месяцев, принят к рассмотрению Конституционным судом России (как известно, недавно Конституционный суд признал, что эти положения противоречат Основному закону России). В итоге мера пресечения Климову была изменена на подписку о невыезде.
Готовясь к суду, адвокат Головина истребовала характеристики с места работы своего подзащитного. Они были исключительно положительными (ответственный и добросовестный работник). Более того, из представленных ТОО документов явствовало, что выйдя из СИЗО Климов сразу был повышен в должности и произведен в заведующие складом. Выступая в суде, адвокат заявила, что грозящая ее подзащитному кара ни в коей мере не соответствует тяжести им содеянного, еще раз обратила внимание на смягчающее его вину обстоятельство (полное признание Климовым своей вины) и просила не изолировать подсудимого от общества. Проникновенное выступление адвоката произвело впечатление на судей, которые решили применить к Климову ст. 44 УК России (условное осуждение). В итоге он получил 3 года лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года и был амнистирован. Что же касается неудачливых покупателей, то их уголовные дела не переданы в суд до сих пор. По мнению адвоката Головиной, их прекратят ввиду незначительности совершенного проступка.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ