В этом году в России впервые предпринята попытка внедрить схему поставок нефтепродуктов сельскому хозяйству на основе товарного кредита. Прежде применяли целевые денежные кредиты (которые в значительной своей части расходовались не по назначению), однако сейчас денег в бюджете нет, зато есть большие долги перед ним нефтяных компаний. В счет их погашения правительство и решило кредитовать неплатежеспособных сельхозпроизводителей нефтепродуктами. Вряд ли возможно дать однозначную оценку этого мероприятия из-за чрезвычайного многообразия интересов и ситуаций, возникающих в процессе его реализации, однако несомненно, что в настоящее время товарный кредит является важнейшим фактором, влияющим на деятельность нефтяных компаний и на российский нефтяной рынок в целом, поскольку на выполнение этих поставок брошена ровно треть нефти, предназначенной для внутреннего потребления (включая страны СНГ).
Товарный кредит в теории...
Кредит предоставляется на основании заявок областных администраций в пределах потребности в ГСМ на проведение сельхозработ. Администрации заключают с Минфином соглашения, где говорится, сколько, каких и на какую сумму нефтепродуктов будет поставлено в регион. При этом область берет на себя обязательство в конце года рассчитаться за кредит сельхозпродукцией по ставке 10% годовых. Нефть, поставляемая на НПЗ в счет товарного кредита, сразу же получает налоговые каникулы на срок не более 6 месяцев, т. е. не начисляются пени по налоговым платежам за нее. Расходы производителей на транспортировку до территориальных сбытовых организаций включаются в цену нефтепродуктов. Нефтебазы по указанию обладминистраций отпускают топливо сельскохозяйственным потребителям, при этом последние оплачивают не менее 10% его стоимости для покрытия расходов сбытовой организации на поставку нефтепродуктов. На основании месячных сводок поставок (так называемых уведомлений), заверенных местными налоговыми органами, администрациями, Минсельхозпродом и Минтопэнерго, Минфин оформляет казначейские налоговые освобождения для предприятий топливно-энергетического комплекса (нефтяных компаний, добывающих, перерабатывающих и сбытовых предприятий), то есть списывает суммы с их задолженностей в бюджет. Если списывать нечего, дается освобождение от будущих налогов.
...и на практике
Временный порядок оформления товарного кредита был утвержден Виктором Черномырдиным 31 марта, а планы-графики поставок поступили в компании в конце апреля. Главным тормозом оказались долгие размышления областных администраций, заключивших договора с Минфином в основном в двадцатых числах апреля, причем некоторые сподобились сделать это лишь в мае (например, Воронежская и Смоленская области, Карелия). По этим причинам в апреле кредит, за редким исключением, не работал повсеместно, и основные поставки селу выполнили частные трейдерские фирмы. В значительной мере это им удалось, потому что как раз в тот период они могли поддерживать относительно низкие цены. Дело в том, что на конец марта в трубопроводной системе "Транснефти" находилось порядка 6 млн т нереализованной нефти, которая после почти двухкратного повышения с 1 апреля базовой ставки нефтяного акциза стала крайне выгодным товаром, так как цены на "новую" нефть возросли на сумму не только увеличения акциза, но и налогов, которые "накручиваются" на него. По некоторым данным, залежавшееся сырье было очень быстро раскуплено коммерсантами, которые, переработав его на давальческой основе, могли реализовать полученное топливо дешевле, чем компании-производители. Это во многом и послужило поводом для неоднократных публичных выражений благодарности коммерсантам со стороны сельскохозяйственных руководителей.
Первое, что бросается в глаза в разработанной правительством схеме товарного кредита, — это ее предельная теоретичность, не учитывающая специфики каждой компании, начиная от различий в построении технологических цепочек и заканчивая разными схемами бухгалтерских проводок. Это создает серьезные трудности в организации поставок и оформлении налоговых освобождений.
Нефтяные компании грузят с удовольствием
Для лексикона президента ЮКОС Сергея Муравленко вполне типична фраза: "Мы успешно провели посевную (уборочную) кампанию". Не случайно среди нефтяных компаний ЮКОС уже давно имеет репутацию наиболее пунктуального исполнителя своих обязанностей по обеспечению топливом закрепленных за ним регионов (Самарской, Белгородской, Брянской, Воронежской, Тамбовской, Липецкой, Орловской, Ульяновской и Пензенской областей). Эта компания стала единственной, выполнившей апрельские поставки на удовлетворительном (с учетом отмеченных трудностей) уровне — 70% от плана. Покрывая недопоставки апреля, в мае компания отгрузила 116% автобензина и 130% дизельного топлива к плану. В результате двухмесячный план выполнен на 99% по бензину и на 92% по дизтопливу. В операциях по товарному кредиту ЮКОС сознательно пошла на снижение цен. Если средняя цена нефти, определяемая ее себестоимостью и налогами, составляет сейчас порядка 340 тыс. руб./т, то в кредитные поставки заложили 315 тыс. руб./т. "Это наши убытки и наша помощь сельскому хозяйству", — заявил вице-президент ЮКОС Эдуард Грушевенко. Однако филантропические устремления компании не разделяют правительственные структуры. Неделю назад Минтопэнерго указало нефтяникам на то, что их цены на 8% ниже рыночных. Минфин как распорядитель кредита, заинтересованный в увеличении налогооблагаемых сумм, предложил поднять цены, что, видимо, и будет сделано. По мнению Грушевенко, компания сможет рассчитаться с бюджетными долгами к концу года.
У компании "ЛУКойл" география поставок по товарному кредиту оказалась значительно шире по сравнению с традиционной зоной ответственности этой компании. Кроме тех регионов, где "ЛУКойл" имеет свои сбытовые структуры (Вологодская, Кировская, Пермская, Челябинская и Волгоградская области, республики Адыгея и Калмыкия), компания взяла на себя Свердловскую область, Ставрополье, Дагестан, Ингушетию и Кабардино-Балкарию. По словам президента Финансовой компании "ЛУКойл" (оператора поставок и собственника продукции НК "ЛУКойл") Мухарбека Аушева, это вполне соответствовало задаче, поставленной перед ним руководством компании, — отгружать по кредиту максимальные объемы нефтепродуктов. В апреле по отмеченным выше причинам "ЛУКойл" поставил в эти регионы продукции лишь на 19 млрд руб. Но уже в мае для обеспечения этих поставок на НПЗ компании было направлено 700 тыс. т нефти из АО "Когалымнефтегаз", 225 тыс. т из АО "Лангепаснефтегаз" и 85 тыс. т из АО "Урайнефтегаз", в результате чего общий объем поставок нефтепродуктов в регионы в мае составил 200 млрд руб. Посредством товарного кредита "ЛУКойл" намерена гасить бюджетную задолженность только этого года (около 1 трлн руб.), причем у компании нет уверенности, что ее удастся ликвидировать, поскольку задолженность продолжает расти на суммы, соизмеримые с кредитными поставками. Прошлогодние долги "ЛУКойл" будет погашать средствами, полученными от эмиссии конвертируемых облигаций, которая предусмотрена правительственным постановлением.
Нефтяная компания "Сургутнефтегаз", так же, как и ЮКОС, не получила под свою опеку никаких дополнительных регионов. Сравнительно небольшое их число (Ленинградская, Новгородская, Псковская, Тверская области и Карелия) обусловило относительную безболезненность кредита для столь мощной компании — для "бесплатных" поставок ей приходится отвлекать наименьшую по сравнению с другими компаниями долю добываемой нефти. Таким образом, относительно небольшие объемы отвлекаемых оборотных средств лишь в малой степени скажутся на стабилизации финансового положения компании, в которой она, судя по всему, преуспела больше других. Однако в процессе реализации кредитной схемы "Сургутнефтегаз" сталкивается с довольно серьезными специфическими трудностями. Дело в том, что, в отличие, например, от "ЛУКойл" и ЮКОС, все предприятия компании являются самостоятельными хозяйствующими субъектами, и взаимоотношения между ними по всей технологической цепочке строятся на основе купли-продажи нефти и нефтепродуктов. Это подразумевает значительно более сложную систему расчетов и сильно затрудняет распределение налоговых освобождений внутри компании.
Похожие проблемы, но в гораздо более острой форме характерны и для ГП "Роснефть". Как отметил его вице-президент Фаварис Давлетьяров, поставки в счет товарного кредита идут тяжело (на 22 июня — только 800 тыс. т нефти вместо плановых 1,5 млн т), в первую очередь потому что не имеющие задолженности перед бюджетом предприятия в системе "Роснефти" (например, Омский НПЗ) не хотят заниматься убыточной для себя деятельностью. Вообще в истории с товарным кредитом "Роснефти" можно посочувствовать больше, чем кому бы то ни было: в рамках интегрированных компаний перераспределить долги между добытчиками, переработчиками и сбытовиками значительно проще, и если даже у предприятия их нет, то компании найдут способ компенсировать издержки выполнения госзаказа. Именно поэтому для "Роснефти" наиболее актуальна явная недостаточность 10-процентной денежной оплаты поставок потребителями. По словам Давлетьярова, они трактуют формулировку Временного порядка оформления товарного кредита "для компенсации расходов... по поставке нефтепродуктов... сельхозтоваропроизводители оплачивают в момент получения горюче-смазочных материалов не менее 10% их стоимости" как право платить не более 10% и наотрез отказываются компенсировать реальные издержки, которые, как правило, превышают 20% стоимости топлива.
"Славнефть", в отличие от других нефтяных компаний, не имеет в России перерабатывающих мощностей и сбытовых структур, и поэтому первоначально она не была включена в планы поставок по товарному кредиту. И все же компанию не минула чаша сия. Во второй половине апреля Минтопэнерго для работы по кредиту прикрепило к "Славнефти" АО "Ярославнефтеоргсинтез" и четыре области — Ивановскую, Калужскую, Костромскую и Ярославскую. 28 апреля были подписаны рамочные договора о сотрудничестве между компанией, НПЗ, областными администрациями и сбытовыми организациями. В мае единственное добывающее предприятие этой компании выделило на товарный кредит 102 тыс. т нефти. Примерно столько же планируется поставлять на Ярославский завод и в последующие месяцы. Как сообщили в компании, при стоимости поставленной нефти 34,3 млрд руб. налоговых освобождений для "Мегионнефтегаза" будет оформлено на сумму 22 млрд руб. При таких темпах бюджетная задолженность предприятия, составляющая 260 млрд руб., вряд ли будет погашена в рамках товарно-кредитной кампании. По словам представителей "Славнефти", самая серьезная проблема, с которой они столкнулись при осуществлении поставок, — оплата транспортировки нефтепродуктов. Дело в том, что отношения компании с "Мегионнефтегазом" базируются на договоре комиссии по реализации нефти, а собственных средств на транспорт нефтепродуктов она не имеет. Соответственно, уже осуществленные перевозки топлива в счет товарного кредита остались неоплаченными. Компания предложила Минтопэнерго решение проблемы: наравне с нефтяниками, переработчиками и сбытовиками распространить налоговые освобождения и на железнодорожников, поскольку они, как все нормальные производственники, имеют долги перед бюджетом.
Чтобы погасить старые долги, надо влезть в новые
В принципе нефтяники с энтузиазмом взялись за работу по товарным кредитам. Автоматическое погашение бюджетных долгов товарными поставками для них гораздо более привлекательно, чем прежнее выколачивание из регионов денег (во многих случаях безуспешное), полученных от государства специально на покупку нефтепродуктов для посевной и уборочной кампаний. Но, увы, об абсолютно приемлемых схемах взаимодействия производителей и потребителей нефтепродуктов сегодня можно только мечтать. Не стал исключением и товарный кредит, который принес нефтяникам новые затруднения. Главное из них — резкое сокращение оборотных средств, в которых они и без того испытывали недостаток. ЮКОС в мае отвлек для выполнения поставок по кредиту около 30% добытой нефти, "ЛУКойл" — примерно четверть, "Роснефть" — 15%, "Славнефть" — 10%, "Сургутнефтегаз" — немногим более 5%. Это означает, что компании фактически потеряли указанные доли своей выручки в виде "живых" денег. Однако их расходы на оплату электроэнергии, оборудования, материалов, рабочей силы, транспорта отнюдь не снизились, а наоборот, продолжали расти сообразно инфляции. Вполне естественно, что трудности, с которыми они столкнулись в связи с этим, оказались пропорциональными их активности в выполнении правительственных разнарядок. В результате ЮКОС пришлось в мае направить $20 млн валютной выручки на выплату апрельской зарплаты. Из-за этого приостановились импортные поставки оборудования и реагентов, а ввиду отсутствия средств на оплату электроэнергии энергетики начали снижать напряжение на промыслах. Производство отреагировало незамедлительно: дебет скважин в АО "Юганскнефтегаз" упал в среднем на 11,6 т в сутки. В целом весь этот процесс можно назвать переливанием из пустого в порожнее: обеспечивая товарными поставками погашение долгов федеральному бюджету, нефтяники из-за недостатка средств на текущую деятельность удвоенными темпами наращивают долги перед коммерческими банками, поставщиками электроэнергии, оборудования, материалов, услуг, на второй-третий планы отодвигаются платежи в местные бюджеты. В результате за время действия товарно-кредитной схемы общие суммы кредиторской задолженности в ряде компаний удвоились. Но несмотря на эти проблемы, было бы преувеличением сказать, что компании рассматривают товарный кредит как грабеж со стороны государства. По отзывам нефтяников, эта вполне оправданная мера лишь создает "неудобства в работе". Представитель одной из компаний весьма ярко обрисовал возникающую коллизию: "Предположим, я вам должен, но мой карман пуст, и вы на сумму этого долга снимаете с меня куртку. Я, как законопослушный гражданин, не смею возразить и сознаю вашу правоту. Но ведь на улице холодно... И интуиция подсказывает мне, что за курткой последуют майка и трусы...".
А ведь могло быть и хуже...
Впрочем, в данном случае нефтяник явно чего-то не договаривал. В частности, он забыл упомянуть, что в роли невольной стриптизерши отрасль уже побывала и в прошлом году, когда с наступлением весенне-летнего сезона нефтяной рынок поразил кризис сбыта. Тогда "ЛУКойл" и ЮКОС вынуждены были "заморозить" цены на свою продукцию, преподнеся это как патриотическую инициативу в помощь крестьянам, но последние все равно не хотели покупать, надеясь, как всегда, получить топливо бесплатно, а отпущенные на него бюджетные средства использовать на иные цели. И это им в значительной мере удалось.
В этом году история могла повториться — уже весной перед российской нефтяной промышленностью вновь замаячил кризис сбыта с последующим сокращением оборотных средств и, что самое неприятное, снижением объемов добычи, для восстановления которых требуется гораздо больше средств, чем на поддержание имеющегося уровня производства. В таком контексте товарный кредит можно рассматривать как несомненное благо, дающее возможность гарантированного сбыта продукции с возвратом (пусть косвенным, отложенным, частичным) средств, затраченных на добычу, переработку и сбыт.
Чистые убытки еще впереди
И все же система товарного кредита чревата для нефтяников не только "неудобствами в работе", но и прямыми убытками. Этот момент наступит тогда, когда компании погасят свои долги перед бюджетом и продолжат кредитование за освобождение от будущих налогов, как это и предусмотрено Временным порядком оформления товарного кредита. Со стороны нефтяников это будет, по сути, беспроцентным кредитованием государства в условиях продолжающейся инфляции и роста производственных расходов. На 20 июня нефтяники отгрузили топлива в счет кредита на 11,9 трлн руб., в то время как их задолженность перед бюджетом на начало кредитной кампании составляла 6,5 трлн руб. Сейчас трудно сказать, какими темпами будут гаситься долги, поскольку неизвестно, сколько нефтепродуктов возьмут аграрии, но одно несомненно — компании приложат все усилия к тому, чтобы в своих поставках селу не выйти за рамки этих долгов или, в крайнем случае, текущих платежей в бюджет, которые у крупных компаний составляют в среднем 70-80 млрд руб. в месяц.
Как Министерство финансов стало нефтяным министерством
В дополнение к "Временной схеме оформления товарного кредита..." департамент кредитно-финансового регулирования Минтопэнерго разработал "Порядок отражения в бухгалтерском учете операций по оформлению товарного кредита...", утвержденный 5 мая тремя заинтересованными сторонами — Минтопэнерго, Минфином и Минсельхозпродом. Несмотря на свое узко-специальное название, этот документ решил, может быть, одну из главных проблем во всей этой кредитной истории — кто и на каком этапе является собственником нефти и нефтепродуктов, пока они не достигли конечного получателя. Сформулировано это однозначно: "Вся нефть, отгруженная в счет налогового освобождения как товарный кредит, является собственностью государства".
Можно сказать, что это документ оказался первым из числа различных директив по поводу кредита, к которому приложили руку сами нефтяники. По "Временному порядку..." налоговые каникулы распространялись на поставки нефти, тогда как налоговое освобождение должно оформляться только на нефтепродукты, полученные сельхозпроизводителями (т. е. на низкооктановый бензин, дизтопливо и довольно узкий спектр смазочных масел), и было ясно, что ненадобные крестьянам нефтепродукты (мазут, высокооктановый бензин, авиакеросин) повисали в воздухе. Если бы вышеприведенной формулировки не было, то компаниям пришлось бы разрабатывать сложные схемы дифференцирования налоговых освобождений по сортам нефти, технологиям каждого НПЗ и особенностям транспортных схем.
Более того, согласно дополнению временной схемы, нефтяники получили возможность сыграть привычную им роль операторов госзаказа — добытая под кредит нефть автоматически переходит в госсобственность, а Минфин заключает договора с нефтяными компаниями на переработку нефти и доведение товарного кредита до потребителей, причем заранее оговорено, что рентабельность этих операций для компаний не будет превышать 5%, а остальная прибыль идет в бюджет. Стоит отметить, что этот уровень рентабельности определялся по итогам деятельности компаний в прошлом году, когда его превышение было скорее исключением, чем правилом.
Немаловажно и то, что двухмесячная практика реализации товарного кредита подсказала возможность гибкой трактовки слов "не используемую". Оказалось, что тщательно согласованные и проверенные объемы поставок (договора имеют денежную форму, однако объемы предоставляемых регионам кредитов определялись исходя из потребностей сельхозпроизводителей в натуральном выражении) на деле выбираются не все — к 20 июня сельхозпроизводители смогли принять только 32,4% отгруженных нефтепродуктов. Таким образом, нефтяники с чистой совестью могут рассматривать ставшие "ненужными" крестьянам дизтопливо и бензин наравне с темными нефтепродуктами и авиатопливом, тем более что невыбранные нефтепродукты начинают серьезно мешать работе перерабатывающих и сбытовых подразделений компаний, заполняя трубопроводы и цистерны.
Минсельхозпрод тоже хочет быть нефтяным
Незапланированный избыток нефтепродуктов внес в историю новый сюжет — стало ясно, что сельское хозяйство запросило больше нефтепродуктов, чем нужно для производства реально. А это может означать то, что объемы федеральных бюджетных кредитов, которые заявлялись в прежние годы, заведомо были ориентированы не только на целевое их использование (т. е. на закупку нефтепродуктов) — их рассматривали просто как один из источников пополнения сельхозбюджетов всех уровней. Трудности же нефтяников с получением денег от сельхозпотребителей объясняются тем, что их нецелевое использование шло в ущерб целевому.
Фактическое исчезновение одного из источников "живой воды" из бюджета (поскольку целевое использование товарного кредита отследить гораздо легче) подвигло сельское начальство на весьма логичную в этом контексте инициативу: подготовлен и в скором времени может быть подписан проект указа президента, по которому распоряжаться кредитной нефтью от имени государства должен не Минфин, а Минсельхозпрод. Расчет довольно прост — в этом случае весь доход от реализации не используемых сельхозпроизводителями нефтепродуктов должен будет поступить не в бюджет вообще, а пополнить его весьма конкретную сельскохозяйственную составляющую.
Ближайшим следствием этого станет пересмотр уже более-менее отлаженных механизмов поставок и расчетов по кредиту, который потребует не менее чем месячной остановки конвейера поставок. В более отдаленной же перспективе весь механизм реализации нефтепродуктов может пойти вразнос — если Минфин, не имея собственных хозяйственных структур, рассматривает нефтяные компании как операторов товарного кредита, то Минсельхозпрод, располагающий снабженческо-сбытовой сетью, вполне может пожелать самостоятельно пооперировать на нефтяном рынке. Учитывая весьма солидные объемы не используемых сельскими потребителями нефтепродуктов (никак не менее 15 млн т), трудно даже представить масштабы потрясений, грозящих как внутреннему рынку, так и российскому экспорту, если все эти объемы пойдут в обход ныне существующего механизма их распределения, то есть помимо нефтяных компаний.
Фантазии на тему жизни взаймы
В принципе исходная посылка схемы товарного кредита — оформление оплаты поставок в счет госнужд в виде налоговых освобождений — идея не новая. Однако если не брать в расчет выполнение межгосударственных обязательств, то до последнего времени налоговые освобождения более-менее регулярно использовались для оплаты поставок нефтепродуктов только чисто бюджетным потребителям — например, Министерству обороны и Пограничной службе. Теперь же они впервые стали применяться для кредитования товаропроизводителей (в идеале — хозрасчетных предприятий), причем в масштабах целой отрасли. (По оценкам Минтопэнерго, поставки в счет товарного кредита сейчас покрывают треть внутренних потребностей в нефтепродуктах.) Разумеется, сейчас все заинтересованные стороны рассматривают эту меру как паллиативную и сугубо временную, позволяющую решить сезонные задачи конкретной отрасли. Но лиха беда начало... Разве только сельское хозяйство в России находится в критическом состоянии? Почему бы не прокредитовать подобным образом, например, находящийся в процессе конверсии ВПК? Любую другую отрасль, в том числе и самих нефтяников, которые набрали долгов, кредитуя аграриев? Ведь потенциал нефтяной промышленности нынешним товарным кредитом отнюдь не исчерпан. Налоговая составляющая в цене нефти и доля добываемого сырья, которая должна реализовываться на внутреннем рынке, по странному стечению обстоятельств совпадают по величине — в обоих случаях фигурируют 65%.
Поэтому вполне логичной выглядит трансформация товарного кредита в прямые товарные поставки. Применительно к нефтяной промышленности это будет выглядеть так: нефтяники не платят налогов вообще, но всю предназначенную для внутреннего рынка нефть отдают государству бесплатно. Когда корреспондент Ъ изложил этот сценарий высокопоставленному чиновнику Минэкономики, тот, посмеиваясь, спросил: "А жить на что будем?" — имея в виду опустошаемый таким образом бюджет. Но ведь государству вовсе не обязательно раздавать получаемую нефть бесплатно — ее можно и продавать. Причем по разным ценам: нуждающимся отраслям — подешевле, преуспевающим — подороже. Конечно, для этого понадобится возродить верховный планирующий орган (по аналогии Госбанк — Центробанк такая структура может быть названа Центропланом), который будет составлять необходимые пропорции в натуральном выражении, и госструктуру для составления соответствующих ценовых пропорций — недавно почивший в бозе Роскомцен. И это только начало. В общем, открывается бескрайний простор для административного творчества, и самое главное, есть еще достаточное количество людей, сохранивших необходимые для этого навыки и не страдающих отсутствием аппетитов.
АЛЕКСЕЙ Ъ-СУХОДОЕВ, АЛЕКСАНДР Ъ-ТУТУШКИН