Есть подозрение, что кризис мы переживем гораздо легче, чем американцы и другие цивилизованные народы. Не потому, что у нас экономика сильнее. Потому, что у нас сильнее люди. Нам ведь не привыкать — и накоплений нас лишали, и шоковой терапией лечили, и зарплаты не платили, и дефолт на наши головы обрушивали. А мы — ничего, крутимся как можем. Некоторые паникуют, конечно. А в общем жизнь идет своим чередом — все как обычно, только кризис.
Граждане разбирают обвал
Многие российские граждане решили воспользоваться обвалом рынков, чтобы ДЕШЕВО КУПИТЬ АКТИВЫ.
Как рассказал гендиректор фондовой биржи ММВБ Алексей Рыбников, всего за неделю, когда российский фондовый рынок упал за три торговых дня более чем на 20%, а финансовые компании столкнулись с проблемами исполнения обязательств, на бирже было зарегистрировано около 7 тыс. брокерских счетов. При этом, по словам господина Рыбникова, эта статистика учитывает только «уникальные счета», то есть отражает количество физлиц, а не счетов, которые они могли открыть в неограниченном количестве. До кризиса ММВБ фиксировала не более 1,5—2 тыс. счетов в неделю. На 1 августа, по данным биржи, было зарегистрировано 479,2 тыс. «уникальных счетов» физлиц. Среди них 66,9 тыс. были активны, то есть совершали в течение месяца хотя бы одну сделку.
Главным фактором рекордного прироста числа клиентов брокерские компании называют обвальное падение фондового рынка. «Цены на все бумаги очень сильно упали, и инвесторы приходят на рынок с одной мыслью: успеть дешево купить активы», — объясняет гендиректор компании Ренессанс Онлайн Максим Малетин. По словам председателя правления ITinvest Владимира Твардовского, снижением котировок воспользовались и те, кто ушел с рынка несколько лет назад, зафиксировав прибыль, полученную с 2001 по 2004 год. «Увидев нынешние цены, они снова поняли, что на рынке можно заработать», — отмечает он.
По оценкам участников рынка, частные инвесторы «завели» на прошлой неделе в среднем до 100 тыс. руб. на один счет. «Общую оценку сейчас дать сложно, но в среднем сумма была такой — около 700 млн руб.», — подсчитал гендиректор инвесткомпании Церих Кэпитал Менеджмент Александр Щеглов. На все эти деньги вчера можно было купить, например, 13 млрд акций ВТБ (0,2% от общего числа акций) и 440 тыс. акций ЛУКОЙЛа (0,05%). По словам Максима Малетина, как только на рынке появились деньги частных инвесторов, индексы сразу начали расти. Но это не более чем совпадение: ажиотажный спрос на акции российских компаний со стороны частных инвесторов вряд ли может оказать существенную поддержку рынку. «Надо смотреть правде в глаза: вовлеченность в рынок существенно меньше 1% населения и деньги частных инвесторов несопоставимы с теми объемами, которые вносят иностранные инвесторы или российские инвест-компании», — говорит Александр Щеглов.
Эксперты не склонны преувеличивать навыки тех, кто решил самостоятельно играть на бирже. Алексей Рыбников не исключает, что может произойти «неприятная ситуация, когда неподготовленная публика рванет на рынок с мыслью «налетай — подешевело» и «управляющие ничего не могут, а мы разобрались», при том, что «гарантий роста индексов нет».
С этим соглашается и Александр Щеглов. «Финансовая грамотность населения все еще невысока, и расчеты новых инвесторов могут оказаться неправильными. Если рынок упал в два раза, это не означает, что сейчас он покажет двукратный рост», — говорит он. Эксперты предполагают, что физлица, наслушавшись по телевизору про дешевые акции, начитавшись газет, решили, что могут играть на фондовом рынке. «О том, что происходило на рынке в последние недели, не писал и не говорил только ленивый — это против воли стало полноценной рекламной кампанией фондовому рынку», — считает господин Рыбников.
Несмотря на желание играть на бирже, многие клиенты недостаточно информированы относительно финансового положения компаний, предоставляющих брокерские услуги, отмечают эксперты. «Есть еще немало компаний, в которых, с одной стороны, стоит очередь на открытие счетов, с другой — не меньшая очередь на закрытие», — говорит Владимир Твардовский.
Кризис и ужас
ПОД ВЛИЯНИЕМ ЭМОЦИЙ люди продают акции на пике падения, берут невыгодные кредиты и переплачивают в обменниках за валюту. В итоге страх сам по себе становится экономическим фактором, нарастая как снежный ком.
Наглядный пример того, как страхи начинают жить собственной жизнью, продемонстрировал в октябре курс доллара. В начале месяца $1 стоил в среднем 25,4 руб., а к 28-му числу на 2 руб. больше. Хотя власти твердили, что Россия остается островом стабильности в море кризиса, россияне устремились в обменники. Там тут же подняли курс продажи доллара до 29—30 руб. против курса ЦБ 27,4. На прошлой неделе курс ЦБ был выше, и никто не даст гарантий, что доллар не будет расти в перспективе, но тогда, в конце октября, паникеры переплатили: через пару дней после скачка американскую валюту можно было купить по 27 руб. Потеряли не только те, кто вложился в перегретый доллар, но и государство, которое поддерживало рубль. «Банки накачивают экономику деньгами, а население их изымает и переводит в доллары. Это все равно что носить воду в решете», — комментирует ситуацию гендиректор компании Персональный советник Наталья Смирнова.
Новая волна беспокойства пошла 11 ноября, когда глава ЦБ Сергей Игнатьев заявил, что правительство не заинтересовано в девальвации рубля, однако возможна тенденция ослабления рубля по отношению к иностранным валютам. Некоторые СМИ тут же разразились заголовками вроде «Девальвация будет», отмечая лишь походя, что вообще-то речь шла о расширении валютного коридора на 30 коп. Доллар, соответственно, сразу взялся за свое — рванул вверх, и снова только после отката станет ясно, в какой мере его курс сформирован нездоровыми эмоциями.
«У паники три основные характеристики, — объясняет заведующий кафедрой связей с общественностью МГИМО, профессор, доктор исторических наук Валерий Соловей. — Это явление заразное, передающееся легко от одного человека к другому. Затем паника — явление массовое, причем толпа приобретает новые свойства, которых нет ни у кого из тех, кто ее составляет. И наконец, во время паники теряется рациональное мышление».
Иррациональностью паники и обусловлен тот факт, что вряд ли, испытывая сильные эмоции, вы примете правильное решение в финансовых вопросах. Волатильность фондового рынка тоже не что иное, как разброд в умах.
«Паника порождает так называемую регрессию возраста — взрослые становятся детьми, — говорит доктор психологических наук Вадим Петровский. — Детям мысленно трудно выйти за границы испытываемых переживаний, страх становится грандиозным. И самое главное — нет никого из больших, кто мог бы утешить или защитить. Весь мир вокруг охвачен страхом».
«Дети» на бирже перестают себя хорошо вести. «Паника на фондовом рынке может стать катализатором коллапса, — предупреждает пресс-секретарь фондовой биржи РТС Варвара Иноземцева. — Она заразна, ей могут поддаться здравомыслящие, понимающие люди. Менталитет российских инвесторов такой, что, покупая акции даже с расчетом на несколько лет, в момент паники они начинают скидывать бумаги, усугубляя тем самым ситуацию. Фондовый рынок России очень молод, класс частных инвесторов недостаточно развит. Многие из них не имеют достаточного опыта работы на бирже, и паника в России может спровоцировать не только падение котировок акций, но и возродить неверие российских инвесторов в финансовые инструменты».
Финансового консультанта Наталью Смирнову удивляет, когда люди сознательно лишают себя возможности отыграть потери вместе с рынком: «Сейчас выводить деньги с рынка — безумие. Из-за этого оказывается, что у нас часто покупают на вершине, а продают на дне».
Фондовый рынок — самый нервный и чувствительный, но эмоции правят бал не только там. В октябре панические атаки со стороны вкладчиков прочувствовали на себе банки. «Твой банк скоро лопнет. Это известно точно. Скорее забирай вклад», — сообщения примерно такого содержания приходили на мобильные телефоны вкладчиков некоторых региональных банков.
Далькомбанк пострадал от такой атаки 8 октября, когда вкладчики столпились в очереди за деньгами. Эсэмэски даже назначили точное время банкротства банка — полдень. Хотя кроме анонимного и явно странного предсказания, поводов для беспокойства не было, за три дня клиенты забрали из банка 2,4 млрд руб. В науке такой поворот дел называют самосбывающимся пророчеством. «Этот термин ввел Роберт Мертон еще в 1948 году, — говорит Валерий Соловей. — Давно замечено, что прогнозы, особенно негативные, имеют тенденцию подтверждаться». «Когда вы говорите «банковский кризис», народ выходит и забирает деньги — и будет кризис», — вторит президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян.
В рамках антикризисного менеджмента банки стали объяснять на пресс-конференциях и непосредственно у своих касс, что у них все хорошо. Некоторые пошли дальше. «Мы временно ввели ограничения на операции по досрочному изъятию денежных средств с депозитных счетов частных клиентов и лимиты на снятие наличных, — говорит председатель совета директоров уральского Банка 24 Борис Дьяконов. — Потому что задача банка — не только приумножать деньги, но и сохранять их в любых условиях».
Народные массы, далекие от проблем инвестирования, при тревожных новостях тут же бросаются закупать соль, крупы и спички. Даже в Москве, где у многих электроплиты. Властям приходится реагировать. «Я выделил 1,5 млрд руб. на то, чтобы департамент продовольственных ресурсов города увеличил объем городского государственного запаса. Это хлеб, овощи, картофель, — заявил Юрий Лужков по телевидению. — Если коммерческие структуры поднимут цены на продукты, мы вбрасываем продовольствие на рынок, и тем самым цены снижаются».
В любом случае, даже если относиться к кризису как к наводнению или пожару, стоит помнить, что и при стихийных бедствиях МЧС прежде всего призывает сохранять спокойствие.
Кризис заставил россиян не верить правительству и еще больше верить президенту и премьеру
Большинство россиян НЕ ВЕРИТ, ЧТО НЫНЕШНЕЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО СПОСОБНО ЭФФЕКТИВНО ПРОТИВОДЕЙСТВОВАТЬ КРИЗИСУ. При этом премьер Владимир Путин и президент Дмитрий Медведев не теряют популярности, хотя большинство граждан недовольно в частности тем, как выполняются задачи, которые ежегодно ставятся в президентских посланиях. Такие настроения выявили по результатам последних опросов эксперты российских социологических служб.
В то, что правительство «хорошо» справляется с решением ключевых экономических задач, продолжают верить, по данным аналитического Левада-центра, всего 7% россиян (в октябре их было 13%). Доля тех, кто оценивает деятельность правительства «средне», почти не изменилась, поднявшись за месяц с 51% до 53%. Но заметно больше стало тех, кто считает работу Белого дома «плохой». В октябре так думали 27%, теперь — 33% опрошенных.
Главная претензия, которую предъявляет 61% россиян, в том, что правительство «не может справиться с ростом цен и снижением уровня жизни населения». Для 38% населения главный недостаток в том, что исполнительная власть «не заботится в достаточной мере о социальной защите» граждан, для 29% — в том, что правительство «не может решить проблему безработицы», для 26% — в том, что правительство «не справляется с кризисом в экономике, падением производства».
При этом 31% (в октябре 37%) опрошенных уверены, что нынешняя власть добьется улучшений в ближайшее же время. 29% уверены, что не добьется (месяц назад 21%). 34% оценивают перспективу как 50x50: может добьется, может нет. Но таких тоже становится меньше — в октябре их было 39%.
Пессимизм в отношении правительства не повлиял на мнение о президенте Дмитрии Медведеве и главе правительства Владимире Путине. Рейтинги обоих по-прежнему высоки. С одной стороны, это связано, как поясняет директор Левада-центра Лев Гудков, с особенностями «политической культуры, когда рядовые граждане от первых лиц во власти ждут милости, а не реальной деятельности». Потому и «конкретные тревоги о будничных проблемах с зарплатой или работой» не связываются в массовом сознании с «высшим уровнем власти».
С другой стороны, по словам господина Гудкова, «кризис пока начинает бить только по обеспеченной части населения». Большинство населения «пока только встревожено». Но месяца через три, по прогнозу социолога, кризис «может коснуться реального сектора экономики». И если правительству не удастся «смикшировать последствия», недоверие общества может распространиться и на первых лиц.
Пока президент и премьер остаются для большинства россиян символами надежды. Потому-то и в послании президента Медведева Федеральному собранию граждане, как выяснил ВЦИОМ, услышали в первую очередь его антикризисную направленность. В пятерку самых главных задач, поставленных президентом, граждане включили прежде всего «решительную борьбу с коррупцией» (59%) и «преодоление мирового кризиса» (56%). «Укреплению обороноспособности», которое президент выделил в качестве приоритета, придают значение лишь 28% граждан. А поправки в Конституцию, взволновавшие интеллектуальную элиту, значимы всего для 11%.
Партия власти, судя по заявлениям делегатов съезда «Единой России», уверена, что ей и правительству уже удалось вооружиться антикризисной программой, которая избавит россиян от пессимизма. Но секретарь ЦК КПРФ Олег Куликов утверждает, что «благодаря усилиям нынешней власти Россия не готова к кризису ни психологически, ни экономически, ни кадрово». Коммунист уверен, что никакая оппозиционная партия не сможет «нарастить политический капитал на фоне этого кризиса». Общество, по его прогнозу, испытав «мощный социально-психологический стресс, впадет в апатию, которая по-русски будет выливаться в глубокое пьянство».
Смех сквозь кризис
Когда кризис ударил по Уолл-стрит, разорившимся брокерам только и осталось, что весело шутить. К ним присоединились широкие слои американских держателей акций. В России население не так вовлечено в фондовый рынок, и основное веселье у нас, помимо менеджерской безработицы, вызывает старая добрая тема припасов на черный день: скажем, КАК ПОМЕНЯТЬ РЕПО НА БРЮКВО и с каким стабфондом собирается пережить лихолетье деревня Елбань в Новосибирской области.
Особенность нынешних финансовых шуток — в том, что распространяются они не по официальным каналам доставки веселья населению, а по интернету в виде подборок анекдотов или так называемых фото-жаб — снимков, переделанных в специальных программах, когда, например, обычную фарфоровую розовую хрюшку-копилку можно превратить в тощего монстра с торчащими ребрами.
Сеть, считают психологи, помогает людям сохранять нормальное настроение в ситуации, когда многие остались без работы, лопнул ряд мировых банков и чуть не стало банкротом целое государство Исландия. Финансовый мир шутит над своими несчастьями, отыгрывая падение.
Кризис 2008 года в США принято сравнивать с Великой депрессией. По крайней мере, почти в каждой американской заметке о кризисе упоминается, что это крупнейшее финансовое несчастье с 1929 года.
Главная ассоциация с биржевой катастрофой 80-летней давности — брокеры, которые, потеряв все, массово шагали из окон, не желая жить в бедности и унижении. От нынешнего кризиса, похоже, останутся более оптимистичные воспоминания, в том числе и благодаря массовым каналам распространения шуток.
«Юмор — это механизм психологической защиты, — объясняет доктор психологических наук Вадим Петровский. — С его помощью происходит обесценивание опасности. Он пересаживает реальность в область знаков. А знаки, в отличие от реальности, не пугают, они вроде щита между нами и реальностью. Сама опасность не пропадает, но факт переживания страха редуцируется».
Советнику гендиректора холдинга КИТ Финанс, известному журналисту и блогеру Леониду Бершидскому прочность щита недавно пришлось испытать в полной мере, когда КИТ, так сказать, начал погружаться.
«Больше всего над кризисными анекдотами ржешь, когда прочувствовал их на себе, — говорит Леонид. — С одним знакомым банкиром мы очень смеялись недавно над анекдотом о том, как хочет банкир просить милостыню — и не у кого. Я понимаю, почему было смешно ему и почему мне, и от этого еще смешнее. Это как про себя самого: ты уже обегал всех соседей, все банки, а денег взять все равно негде. Когда про это тебе рассказывают в анекдоте одной емкой фразой, ситуация обобщается без акцента на деталях, и от этого легче».
На практике действие щита юмора Вадим Петровский объясняет так. Перед нами довольно страшная картина. Пьющий отец бьет сына за плохую успеваемость. Дочь издевается над домашним животным. В семье уже давно нет денег. Перенеся ситуацию в плоскость знаков, поэт Саша Черный отливает броню:
Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом, Жена на локоны взяла последний рубль, Супруг, убитый лавочкой и флюсом, Подсчитывает месячную убыль... Дочурка под кроватью ставит кошке клизму, В наплыве счастия полуоткрывши рот...
Не случайно во время кризиса всплывают и бородатые образцы юмора. «Наше все» в области коллекционирования анекдотов Роман Трахтенберг, кажется, даже слегка обижен приспособлением старых шуток к нынешней главной теме.
«Под кризис переделали, например, анекдот пятнадцатилетней давности про нового русского, — говорит Роман. — Теперь он стал банкиром, который хвастает, что спит как младенец: каждые полчаса просыпается и плачет. Никакого отношения к кризису у этой шутки нет».
Впрочем, вспомним о щите: банкиры, как 15 лет назад новые русские, высмеивая бессонницу, пытаются с ней бороться. «Вряд ли кто из банкиров чувствовал себя совсем уж как младенец из анекдота, — замечает Леонид Бершидский. — Но у кого-то и правда началась бессонница. А с ней все средства борьбы хороши, хоть шампанское, хоть шутки».
Живое слово о кризисе, собственно, и рождается зачастую в офисе. «Каждый день приходится общаться с людьми, и разговоры о кризисе стали постоянными, — делится Константин Бабкин, президент промышленного союза Новое содружество. — Совсем недавно мы вывели с приятелем свою формулу кризиса: у его истоков стоит «не тайная ложа, а явная лажа». Лажа заключается, например, в том, что экономику пытаются врачевать финансовыми вливаниями — это как лечить понос перееданием».
Бизнес-сообщество активно адаптирует и заокеанский юмор. Например, глава совета директоров строительной компании Бетта-групп Мирослав Мельник рассказал мне анекдот про падение с небоскреба, но речь шла уже о башне Федерация и строящем ее девелопере.
Юрий Вюцер, президент группы БФГ, объединяющей около 20 компаний, в том числе банк, использует кризисный юмор в качестве маркетингового хода. «В самом начале кризиса мне звонило много клиентов, — вспоминает Вюцер. — В начале разговора они мялись, интересовались, как дела, как здоровье. Сами же хотели узнать, есть ли в банке деньги. Одному крупному клиенту я сказал, чтобы его успокоить: все хорошо, вчера был на презентации Бентли, машину купил. Машину и правда пришлось купить, чтобы люди не волновались».
Богатый финансово-экономический фольклор в России породил еще кризис 1998 года. Журналист Сергей Кузнецов вспоминает в своей книге «Ощупывая слона», как следил за этим кризисом из-за границы исключительно по анекдотам. Например, основателя МММ Сергея Мавроди предлагалось отыскать только затем, чтобы он провел реструктуризацию рынка ГКО.
Много досталось первому президенту России Борису Ельцину, его кризисному премьер-министру Сергею Кириенко («киндерсюрпризу», по версии большинства анекдотов), а также предыдущему председателю правительства Виктору Черномырдину («Кто бы мог подумать?» — спросил Черномырдин, но добровольцев так и не нашлось»).
Особенность нынешнего кризисного юмора — почти полное отсутствие политической сатиры. Самый острый анекдот про Медведева — о том, как государственным СМИ запретили волновать население кризисом, и, поскольку говорить о нем по ТВ нельзя, президент открыл видеоблог. Ситуация понятна: в отличие от кризиса 1998 года нынешний пришел к нам с развитого американского рынка — свои политики оказались в каком-то смысле недалеки от народа. Что тоже по-своему забавно.
После того как в октябре премьер-министр Владимир Путин жестко заявил, что «у нас кризиса нет», кризиса действительно стало меньше. По крайней мере в новостях государственных телеканалов, которые, похоже, зарезервировали зловещие слова исключительно для заграничных стран, испытывающих помимо экономических еще и проблемы во взаимоотношениях с Россией. Телевизионный юмор не стал противоречить идеологии серьезных передач: кризисным шуткам путь на экран заказан.
Сатирик Виктор Коклюшкин рассказывает о том, как цензура заботится о душевном комфорте простого народа: «Режут не сатиру, а негатив, чтобы люди, следуя завету отца народов «Жить стало лучше, жить стало веселее», жили весело».
Впрочем, он охотно признает, что самим юмористам кризис в принципе на руку: «Если бы не было в России кризисов, незачем было бы смеяться людям и поддерживать себя юмором. Могли бы продержаться и на песнях. Только благодаря американскому доллару и российскому рублю, которые не нашли взаимопонимания, у юмористов появилась новая тема».
Не стал кризис куском хлеба и для молодых и наверняка экономически активных юмористов новой волны — так называемых резидентов «Комеди Клаб» и ведущих программы «Прожектор Перисхилтон».
«Кризис настолько широко освещается в СМИ, что мы не можем его обойти, это было бы неправильно, — замечает соведущий обеих передач Гарик Мартиросян. — Но что бы ни происходило на свете, ничего страшного в этом нет. Мы живем в стабильной стране. Юмор должен поддерживать население».
Впрочем, даже без всякой установки сверху «Комеди Клаб» старается лишний раз про кризис не шутить. «Люди приходят уставшие домой с работы, включают телевизор, смеются, отдыхают. Зачем лишний раз напоминать им про кризис, тем более что реально он их не затронул», — говорит Гарик.
На замечание, что в обсуждаемом вопросе позиция Гарика Мартиросяна совпадает с мнением Виктора Коклюшкина, зрителями которого являются люди постарше, Мартиросян ответил: «Мы и не делаем различий между старым и новым юмором — главное, чтобы было смешно. Сейчас два-три выпуска говорим про кризис, потом темы сменятся. Нас больше интересуют позитивные новости: Обама победил на выборах в США, «Рубин» стал чемпионом».
В жизни, пояснил Гарик Мартиросян, про кризис ему доводится говорить скорее серьезно, нежели шутя. Виктор Кокпюшкин сообщил, что кризисные шутки у него есть, но поделиться ими он не готов. «Новую шутку сказать не могу, это моя заработная плата, — отметил маститый юморист. — А в связи с кризисом приходится запирать шутки на три замка, иначе они уходят в интернет, а оттуда — в репертуар других юмористов, пополняя их толстые, а теперь несколько похудевшие кошельки».
В интернете, ставшем естественной площадкой для нездорового с телевизионной точки зрения смеха, появляются специальные сайты, посвященные кризису (например, crisis.ru), порталы открывают странички с кризисным юмором (http://www.netlore.ru/node/2374).
Больше всего шуток можно найти в частных дневниках. Их хозяева соревнуются друг с другом в искусстве «фотожабы» — замечательные есть образцы. Скажем, внутри банкомата с прозрачными стенками сидит человек в костюме и отсчитывает купюры; ни один финансист не останется без работы, сообщает оптимистичная подпись. А вот новая схема рассадки в офисе: ряд стульев с сотрудниками стоит прямо на столах у их коллег — экономим площади.
Шутки, над которыми смеются в рунете, можно поделить на наши и переводные — англоязычные. Последние появились раньше, так что их пока больше. Заходят два брокера в лифт, а лифт почему-то не едет вниз. «Согласно моей модели, дно уже достигнуто», — поясняет один из них, глядя в экран ноутбука (это калька с английского). Но появилась уже и игра русских слов. Среди лучших анекдотов на сайте Дмитрия Вернера anekdot.ru оказался, например, такой: «Я плачу и плачу». Соль, понятно, в ударении.
Приток кризисного фольклора Дмитрий Вернер наблюдает с начала октября, каждый день на anekdot.ru поступает несколько десятков новых анекдотов. Главный показатель — сколько из них выживает после голосования читателей. «В подборке топ-50 анекдотов за месяц значительное место занимают шутки про кризис, — рассказывает Вернер. — Их, наверное, не менее 20%».
Оживление в интернете, связанное с кризисным юмором, отмечает глава службы блогов компании СУП Антон Носик: «В интернете в целом сидят люди, которые относятся ко всему этому весело. Причем нельзя сказать, чтобы кризис их не затронул, по крайней мере, здесь почувствовавших на себе кризис больше, чем на улице. Просто в интернете началась движуха какая-то».
Отыгрываясь за упущенные телевизионные возможности, интернетчики вовсю снимают видеоролики для сервисов вроде youtube.com. В начале кризиса образцы тоже были исключительно англоязычные. В одном ролике, размещенном в интернете, мексиканский эмигрант (дело происходит в США) подъезжает к большому офисному зданию, останавливает свой джип и выкрикивает названия солидных должностей финансистов. Менеджеры, столпившиеся на ступеньках здания, наперебой предлагают себя и даже немного дерутся, чтобы попасть на службу. Выбрав человек пять, мексиканец грузит их в кузов машины и уезжает.
Ныне подтянулись и наши умельцы. Репортаж из деревни Елбань, размещенный на сайте newstube.ru, рассказывает, что о кризисе думают в российской глубинке. Основным стабилизационным фондом здесь оказываются березовые дрова, а самый глубокий анализ экономической ситуации звучит так: «У нас (в России) нефть и газ — думаю, сильно мы не ощутим».
Финансовый юмор по-российски в основном стремится спуститься с табло фондовых котировок ниже пояса. Врач-психотерапевт Александр Теслер рассказывает кризисно-медицинский анекдот: уролог собирается ввести палец в прямую кишку пациента, а тот просит ввести сразу два пальца — дескать, на второй визит денег уже не хватит.
Проходя в восприятии смешного путь от Уолл-стрит до деревни Елбань, шутники делают понятными даже сложные термины — к примеру, меняют килограмм репо на два кило брюкво или на полтора кило карто старого урожая.
Окончательно выйдя в народ, кризисный юмор своим главным словом все чаще делает матерное: «Сынок, не бойся, кризис затронет только олигархов. Нам просто придет пи***ц». «В связи с кризисом скоро все банки России объединятся в Объединенный банк — Объ***банк. Или в Национальный единый банк — На***банк», — упражняются острословы.
Несмотря на то что в сети немало людей, готовых злорадно посмеяться над проблемами ближнего, большинство наблюдателей отмечает, что в целом юмор здесь мирный. Психолог Вадим Петровский, например, пока не видел кризисных анекдотов, которые могли бы кого-то обидеть. «Юмор уравнивает людей: банкир и клиент в поле юмора равны друг другу, — говорит Петровский. — Все мы равны перед лицом ситуации. Создается психология единой судьбы».
Даже традиционный поиск виновных идет на удивление беззлобно. «Почему нефть падает в цене, а бензин дорожает? Наверное, бензин в России делают не из нефти», — предполагает анекдот.
Ощущение общности судьбы богатых и бедных россиян вне зависимости от текущих котировок, похоже, передалось даже группе «Стоматолог и Фисун», которую продюсирует Роман Трахтенберг. В одной из песен группа рассказывает о несчастьях олигархов, которым придется покупать яхты 80-метровые, а не 100-метровые и Мерседесы вместо Майбахов. Настроение широких масс описано в припеве: «А нам все равно: ели мы говно и будем есть говно».
Такая уверенность во внутренней стабильности на фоне внешних потрясений, пожалуй, для российского кризисного юмора характерна. Что роднит его с пафосом официальных заявлений.