Вчера рейд террористов Шамиля Басаева закончился возвращением в Чечню. Из чеченского села Зандак вместе с другими журналистами и заложниками наш корреспондент СЕРГЕЙ Ъ-ТОПОЛЬ вернулся в Буденновск, откуда и передал свой репортаж.
Когда мы выехали из Хасавъюрта, я сидел в автобусе рядом с одним из ближайших помощников Шамиля, Асламбеком Абдулхаджиевым (ему 34 года, он командир разведывательного диверсионного отряда). Он завел "разговор по душам" — объяснял мне, что правительство России "на вас на всех наплевало" и что нам остается надеяться на чеченцев и Аллаха. Правда, раньше тот же Асламбек довольно грубо затолкал меня в автобус, когда я замешкался при посадке в Хасавъюрте.
От Хасавъюрта до чеченской границы всего 10 км, так что мы туда доехали очень быстро. Один раз у одного из автобусов заглох двигатель, и сопровождавший нас БТР тащил его на буксире, пока двигатель не завелся снова.
В дороге пришла телеграмма от Сосковца с гарантиями нашей безопасности. Известно, правда, что в этих краях команды российского начальства плохо доходят до простых солдат, так что всю дорогу мы не чувствовали себя в безопасности — нас могли расстрелять где угодно. Асламбек вытащил гранаты из сумки и повесил на пояс. "Это для меня и врагов, если они ко мне приблизятся", — объяснил он мне.
Впрочем, на блок-посту (100 штыков и БТР) на границе Дагестана с Чечней нас встретили спокойно. И тогда люди расслабились. Все перемешались: чеченцы, заложники, милиционеры — эта толпа была похожа на обыкновенный базар.
В Чечне дорога перешла в горный серпантин и начались проблемы с автобусами — в них без конца что-то ломалось. Иногда отказывали тормоза, и мы боялись просто свалиться в пропасть.
Наконец мы приехали в Зантак. Это большое чеченское село, в котором не видно никаких признаков войны. Их явно никогда не бомбили и не обстреливали. По улицам ходят гуси и куры, дома добротные, чеченцы на вид не нищие. У некоторых есть машины, бензин А-76 стоит 800 рублей за литр.
Мы приехали на площадь в центре села. Начался стихийный митинг. Чеченцы встречали басаевцев как героев-освободителей. Выступил Ковалев. После его выступления чеченцы скандировали: "Ковалев! Ковалев!" Выступил Асламбек, который сказал: "Мы сделали это от отчаяния, мы хотели, чтобы Россия почувствовала, чем пахнет кровь, и мы малой кровью Буденновска хотели предотвратить большую кровь войны!"
Когда начался митинг в Зантаке, Басаев мгновенно исчез. Вскоре и его людей "растащили" по домам.
А мы стали собираться обратно. Перед отъездом мы распили коньяк, который я привез из Москвы и хранил во всех перипетиях до моего освобождения. Ковалев тоже с нами выпил. В Хасавъюрт возвращались на тех же автобусах, которые без конца ломались.
Оттуда я снова поехал в Буденновск. Там шел митинг около здания городской администрации. Народ требовал, чтобы средства, выделенные на восстановление Чечни, были переданы на восстановление Буденновска. Какую-либо информацию в городе собирать невозможно — никакие чиновники не идут на контакт. Все словно что-то знают и скрывают. Я стал собираться в Москву.