В "Мариинке-3" новый почин — концерты "артистов месяца". У январского фаворита Алексея Володина эту эстафету принял Денис Мацуев. Серию из трех концертов "артист месяца" начал сольным выступлением с заурядной программой из Шумана, Прокофьева и Шопена. Энтузиазму публики дивился ВЛАДИМИР РАННЕВ.
В фойе перед концертом было не протиснуться. Даже просторные холлы Мариинского концертного зала с трудом держали наплыв публики. Аудитория собралась для этого места несколько нетипичная: она состояла в основном из женщин серьезного возраста, которые словно сговорились прижимать к груди программки с портретом своего кумира. Ни одного петербургского пианиста или вообще практикующего музыканта, никаких консерваторских студентов и преподавателей, да и просто завсегдатаев-меломанов в фойе замечено не было. Местное музыкантское сообщество, разборчивое и придирчивое, но, как правило, не игнорирующее крупные события, единодушно пренебрегло выступлением одного из самых если не выдающихся, то раскрученных пианистов наших дней. Впрочем, объяснения этому феномену прозвучали уже в начале концерта.
В первом отделении Денис Мацуев играл Шумана — "Детские сцены" и "Симфонические этюды". Играл, в общем и целом, не плохо, но очень уж заурядно. Пианистами, добротно производящими нужные ноты с нужной громкостью, изобилуют консерваторские экзамены и концерты-"междусобойчики" в скромных залах многочисленных петербургских музеев-квартир. Для сцены "Мариинки-3" этого пианистического базиса маловато, нужна какая-никакая надстройка. Но именно в ней Денис Мацуев традиционно не силен. "Артист месяца" уверенно чеканил по клавишам эпизоды с громкой моторной музыкой. Однако в тихих медленных пьесах, где за пальцевой механикой не спрятаться, его неспособность к осмысленному высказыванию производила впечатление удручающей пустоты.
Лучшее из того, чем отблагодарил пианист свою аудиторию за преданность, — Седьмая соната Прокофьева, завершившая программу. И хотя публике угловатый Прокофьев явно не лег на сердце, мацуевская молотобойня в финале этой сонаты оказалась даже уместна. Тем ужаснее прозвучала знаменитая соль-минорная прелюдия Рахманинова, исполненная на бис таким грубым, футбольным звуком, как будто пианист не заметил смены композитора и в рахманиновском опусе продолжил играть Прокофьева. Как бы там ни было, именно эта прелюдия сорвала самые безудержные овации, что красноречиво охарактеризовало вкус поклонников Дениса Мацуева. А раз он в охотку им угождает — то и его собственный вкус.