Известный тенор Хосе Каррерас впервые посетил северную столицу России. Он вышел на сцену Большого зала филармонии, готовясь соревноваться с самой питерской природой. Она решила грозой испытать на верность почитателей искусства великолепного каталонца, не попавших на концерт, но сумевших услышать его, находясь на площади Искусств перед зданием филармонии. Там — благодаря личной просьбе певца к организатору концерта фирме "Лиат Дикси" — был установлен телеэкран, на который транслировалось все, происходившее в тот вечер в зале. По мнению корреспондента Ъ Марии Бабаловой, репертуар был достаточно разнообразен по настроению и не носил строго академической направленности, состоя в основном из изящных итальянских канцон. Выбор программы певцом был абсолютно верен, учитывая такую огромную слушательскую аудиторию. В миниатюрных концертных ариях Тости, Начо, Меркаданте, Леонкавалло и Гастальдона певец с легкостью удалялся в романтические глубины сюжетов, его голос звучал объемно, окутывая слушателей своим бархатом. Переполненный зал просто стонал от восторга, а тысячная толпа, собравшаяся на площади и не поддавшаяся грозе, требовала, чтобы кумир вышел к ним. Это и сделал растроганный до глубины души Хосе Каррерас, пообещавший с балкона второго этажа филармонии непременно вернуться в Петербург.
Известный тенор Хосе Каррерас впервые посетил северную столицу России. Он вышел на сцену Большого зала филармонии, готовясь соревноваться с самой питерской природой. Она решила грозой испытать на верность почитателей искусства великолепного каталонца, не попавших на концерт, но сумевших услышать его, находясь на площади Искусств перед зданием филармонии. Там — благодаря личной просьбе певца к организатору концерта фирме "Лиат Дикси" — был установлен телеэкран, на который транслировалось все, происходившее в тот вечер в зале. По мнению корреспондента Ъ Марии Бабаловой, репертуар был достаточно разнообразен по настроению и не носил строго академической направленности, состоя в основном из изящных итальянских канцон. Выбор программы певцом был абсолютно верен, учитывая такую огромную слушательскую аудиторию. В миниатюрных концертных ариях Тости, Начо, Меркаданте, Леонкавалло и Гастальдона певец с легкостью удалялся в романтические глубины сюжетов, его голос звучал объемно, окутывая слушателей своим бархатом. Переполненный зал просто стонал от восторга, а тысячная толпа, собравшаяся на площади и не поддавшаяся грозе, требовала, чтобы кумир вышел к ним. Это и сделал растроганный до глубины души Хосе Каррерас, пообещавший с балкона второго этажа филармонии непременно вернуться в Петербург.