История в морщинах

посмотрел Борис Барабанов

Фильм "Загадочная история Бенджамина Баттона" начинаешь смотреть с чувством дискомфорта, которое усиливается от кадра к кадру. Связано оно с теми мутациями, которым по воле авторов подвергаются лица актеров, причем актеров не просто хороших, но любимых нашими зрителями. Начать хотя бы с актрисы Джулии Ормонд, которой в мировом кинематографе не повезло с ролями "на века", зато повезло остаться у нас в памяти в качестве возлюбленной Олега Меньшикова в "Сибирском цирюльнике". Джулия Ормонд, исполняющая в "Загадочной истории Бенджамина Баттона" роль дочери главной героини, выглядит здесь совсем не так, как в "Сибирском цирюльнике", и это, пожалуй, тот случай, когда у гримеров работы был минимум,— просто актриса мало снималась последние десять лет.

Зато мы часто видели в эти годы на экране актрису Кейт Бланшетт, и когда она появляется в новом фильме Дэвида Финчера в образе 80-летней старухи на больничной койке, становится натурально не по себе. Кейт Бланшетт, согласно ощущениям многих землян, дана нам в этой жизни как свидетельство гармонии божьего мира, и когда режиссер прячет ее лик под слоями грима, против этого восстает буквально все внутри.

И вот, наконец, изложена обрамляющая основной сюжет история с госпожой Ормонд, читающей госпоже Бланшетт дневники главного героя в новоорлеанском госпитале, который вот-вот сметет ураган Катрина. И вот дана завязка со слепым часовщиком, изготовившим для местной железнодорожной станции часы, отсчитывающие время вспять. И вот уже появился на свет человечек со сморщенной стариковской мордочкой вместо румяной младенческой физиономии. Отец хочет его утопить, но, убоявшись полиции, подкидывает на чужое крыльцо. И еще какое-то время малыш, усыновленный служанкой в доме престарелых, не то что не вызывает у зрителя никакой жалости — раздражает его.

В эпизодах "детства старичка" подозрения в том, что всем трюкам с возрастным гримом фильм обязан компьютеру, выглядят стопроцентно обоснованными. И тогда бюджет фильма, который Wikipedia оценивает в $150 млн, а журнал Vanity Fair — в $175 млн, уже не кажется несоразмерным истории о любви, пронесенной через годы и расстояния. Похоже, герой, лицо которого мучительно долго обретает знакомые черты Брэда Питта,— это в первой половине ленты и впрямь почти целиком виртуальная креатура. Поначалу он довольно сильно смахивает на Горлума из "Властелина колец" Питера Джексона. Потом, когда у коротышки отчетливо прорисовывается плешь с седыми волосками, сложно отмахнуться от ассоциации с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Но, наконец, Брэд Питт становится Брэдом Питтом, и зрительницам остается только с замиранием сердца наблюдать, как от кадра к кадру актер становится все моложе, достигая кондиции, в которой он пребывал во времена "Тельмы и Луизы". Дальше снова включается в дело софт, который на этот раз не прорезает, а разглаживает морщины, а потом 45-летнему артисту остается только уступить свое место коллеге-подростку, которого сменит субъект детсадовского возраста и — в заключение — младенец.

Самые сладкие, открыточные эпизоды счастливой жизни ненадолго уравнявшихся в физиологической кондиции Питта и Бланшетт сосредоточены во второй половине картины. Этот дуэт, сложившийся еще в "Вавилоне" Алехандро Гонсалеса Иньярриту, способен трогать сердца, минуя разум, особенно когда актеры сходятся в кровавых сценах, будь то пулевое ранение Бланшетт в "Вавилоне" или роды в "Баттоне".

Фильм Дэвида Финчера, скорее всего, действительно гораздо более совершенен в изобразительном и эмоциональном плане, нежели в сюжетном. И вопрос о том, что же такого важного понял герой Брэда Питта, земную жизнь пройдя в обратную сторону, так и остается открытым. Баттон не особенно распространяется на эту тему. Просто пытается выжить в статусе прекрасного урода, не отвергая, впрочем, даров судьбы в виде случайных перепихов и пуговичной фабрики, завещанной раскаявшимся отцом-богатеем.

Однако помимо идеальной картинки и сложного течения экранного времени, в фильме есть пара простых мыслей, с которыми трудно не согласиться. О том, например, что женщины обречены всю жизнь нянчиться со своими мужчинами, как с младенцами. Или о том, что старость — это, конечно, мучение, но на самом деле и награда, ибо нет ничего хуже, чем смотреть, как медленно вянет и умирает любимое тобой существо. В конце концов, здесь есть гениальная второстепенная героиня в исполнении Тильды Суинтон. В эпизодах их с Питтом любви (разворачивающихся, между прочим, на русском севере) она упоминает, как пыталась пересечь Ла-Манш вплавь. А много лет спустя Баттон смотрит телесюжет о том, как Суинтон в старушечьем гриме все же осуществляет свою мечту. То есть если женщина чего-то действительно очень хочет, она этого добьется.