Подводя некоторые итоги начала года, эксперты Ъ отмечают: несмотря на то, что многие количественные индикаторы экономического развития выглядят успокаивающе, или, вернее, не так уж грозно, качественное состояние экономики резко ухудшилось.
--------------------------------------------------
Оглавление к обзору
Итоги исполнения бюджета первого квартала не столь радостны, как может показаться на первый взгляд
В апреле резко активизировалась инфляция издержек и усугубились инфляционные ожидания
После продолжительной стабилизации в феврале начался новый виток умеренного промышленного спада. Структура промышленности продолжает утяжеляться и примитивизироваться
Начало спада в промышленности впервые отмечено резким ростом безработицы. Ее уровень приблизился к 8% экономически активного населения
Инвестиции в реальный сектор по-прежнему остаются малопривлекательными
-------------------------------------------------------
Полный финансовый стабилизец оказался недостаточным
Бюджетные проблемы. На недавней пресс-конференции помощник президента Александр Лившиц сказал, что перевыполнение доходных поступлений федерального бюджета за I квартал на 3% свидетельствует о вхождении в период финансовой стабилизации. Однако бюджет при всей его важности лишь одна сторона дела. Поэтому нужно оценить и другие аспекты стабилизационного процесса, чтобы понять, какие параметры характерны для стабилизации в понимании правительства.
Во-первых, вернемся к инфляции. Если взять оптовые цены промышленности, то за I квартал 1994 года они выросли на 67%, а за I квартал 1995-го — на 90%, причем оснований говорить о резком снижении темпов их роста в ближайшее время нет. Оценка Госкомстата по потребительским ценам за апрель составляет 8,5%. Итого: за четыре месяца этого года потребительские цены выросли на 55%, в то время как в прошлом году — на 51%. Так что, судя по ценам, трудно сказать, что мы приблизились к периоду стабилизации.
Во-вторых, бюджет, на который ссылается президентский помощник. Еще до его принятия мы уже отмечали интересную особенность этого года: уровень инфляции, заложенный в расчеты бюджета, был гораздо ниже, чем указывали все макроэкономические расчеты. Подобное заведомое занижение инфляции против ее реальных значений, по идее, автоматически увеличивает номинальные величины всех объемных показателей бюджета по мере его выполнения. Исходя из этого, если бы с бюджетом все шло по плану правительства, его доходы должны бы были превысить намечаемые более чем на 20%. А Александр Лившиц как о достижении говорит о лишь трехпроцентном превышении.
Дело объясняется ужесточением финансового состояния всех экономических агентов, из-за которого не произошло соответствующего роста прибыли, заработной платы и других элементов налогооблагаемой базы. В результате, если в расчетах к бюджету по I кварталу собираемость доходов была заложена на уровне 13,5% к ВВП, то фактически она составила только 11%. И если бы не принятые меры по продаже золото-валютных резервов почти на 1,5 трлн руб. (что вообще не намечалось делать в текущем году), фактические доходы федерального бюджета не только не превысили бы, а оказались бы на 1,5% ниже проектировок.
Так что с доходами и их превышением дело обстоит не так-то просто. А как обстоит дело с расходами? Да примерно так же, как и в прошлом году. Даже номинальное финансирование расходных статей на 18% отстает от намеченного, а с учетом инфляции — и вовсе на 33%.
Почему же финансирование расходов так резко сокращено при превышении доходов? Ответ прост: финансирование дефицита бюджета идет не так, как предполагалось. Доходы от реализации ценных бумаг и казначейских обязательств отстают от намеченных объемов на 14%, ЦБ из зафиксированного в законе о бюджете кредита в 5 трлн руб. дал только 3,5 трлн руб. Подвела и заграница: вместо того чтобы получить долларов в эквиваленте на 5 трлн руб., нам пришлось, наоборот, потратить почти 2 трлн руб. на обслуживание ранее сделанных займов.
Таким образом, получается, что стабилизация, к которой мы "подошли вплотную", складывается довольно странная. Парадокс ситуации даже не в том, что в условиях декларированного финансового благополучия мы имеем высокую инфляцию, а в том, что она устойчиво держится при сокращении эмиссионных источников финансирования бюджетного дефицита. Как же такое может быть?
Рука ЦБ. В последнее время ЦБ не раскрывает отчетной информации о динамике агрегатов денежной массы, однако в печати устойчиво фигурирует цифра 3-процентного прироста денежной массы за весь первый квартал, или 1-процентного среднемесячного роста. Это, в принципе, действительно свидетельствует о жесткой политике, соответствующей программе правительства.
Но вот в апреле денежная масса, судя по неофициальным, но достоверным данным из правительственных источников, выросла сразу на 25%. Таким образом, среднемесячные темпы прироста составляли 4-6%. Что и говорить, 1% и 4-6% в месяц — две большие разницы.
Встает вопрос о механизме роста денежной массы. В прошлые годы ЦБ производил денежную накачку через покрытие бюджетного дефицита. Однако в текущем году, как показано выше, этого не происходило. Тогда откуда взялись деньги?
Скорее всего, здесь проявилась политика ЦБ по формированию валютных резервов. Изрядно потратившись в период после "черного вторника", ЦБ в прошлом году практически исчерпал свои валютные резервы. По словам Анатолия Чубайса, в январе у ЦБ временами оставалось валюты лишь на несколько дней, что грозило повторением "черного вторника". Кроме того, в воздухе витает идея о введении фиксированного курса, а для этого необходимы большие валютные резервы. Вот ЦБ и решил запастись валютой, покупая доллары и эмитируя рубли. Есть данные, что более половины апрельского прироста денежной массы было обеспечено именно за счет скупки валюты.
Напомним, что с начала года оптовые цены (инфляция издержек) росли почти вдвое быстрее цен потребительского рынка (цены на последнем сдерживались ограничением эмиссии). И вот в этих-то условиях ЦБ и выбросил на рынок дополнительные рубли (законное средство платежа на внутреннем рынке). Очевидно, что это подхлестнет теперь инфляцию в сфере потребительских цен, так как ее будут раскручивать и давление инфляции издержек, и дополнительные рубли. Заметим, что даже ужесточение норм резервирования не сможет полностью предотвратить этот процесс — так как ушедшие в резервы деньги скорее всего вернутся в оборот через финансирование дефицита госбюджета.
С точки зрения приостановки промышленного спада это, может быть, и хорошо, но вот с точки зрения намерений подавить инфляцию — не годится никуда.
Поэтому даже несмотря на то, что после резкого роста денежной массы в апреле ЦБ очень быстро "охолонул" и резервными требованиями реструктурировал выросшую денежную массу в пользу ее малоликвидных агрегатов, джинн уже выпущен из бутылки. И хотя, возможно, ушел он от нее не слишком далеко, пара месяцев инфляции нам обеспечена.
Ценовая ситуация. Конец первого — начало второго квартала 1995 года позволяют сделать вывод об определенной макроэкономической устойчивости ценовой ситуации. Однако эта устойчивость особого рода. Речь идет не о стабильном снижении темпов роста цен, как это намечалось программой правительства, а скорее о надежно высоких темпах инфляции.
Как мы уже отмечали в обзоре цен потребительского рынка, (см. Ъ #17, стр. 66-67) динамика розничных цен в начале 1995 года в точности повторяет сезонную волну замедления, характерную для прошлых лет, лишь на чуть-чуть более низком абсолютном уровне темпов роста.
Однако рост отпускных цен в промышленности при высоком абсолютном уровне вовсе не обнаруживает и столь явной тенденции к замедлению (см. таблицу 1) — в апреле инфляционная обстановка вновь обострилась. Вырос и индекс внебиржевых оптовых цен — с 11% до 13%, высок был показатель среднеквадратического отклонения цен по отраслям от средних по промышленности, который указывает на потенциал дальнейшего роста оптовых цен. Продолжали ухудшаться и другие индикаторы ценовой ситуации. В частности, в марте вновь увеличился разрыв между ценами на приобретаемые ресурсы и отпускными ценами промышленности (таблица 1), отражающий нарастание давления инфляции издержек на отпускные цены.
Таблица 1
| Индекс отпускных оптовых цен | Индекс цен на потребляемые ресурсы | Среднеквадратическое отклонение цен по отраслям от средних по промышленности (%) | |
|---|---|---|---|
| 1994 | |||
| сентябрь | 1,07 | 1,04 | 13,2 |
| октябрь | 1,11 | 1,08 | 11,4 |
| ноябрь | 1,13 | 1,11 | 13,7 |
| декабрь | 1,13 | 1,15 | 13,2 |
| 1995 | |||
| январь | 1,22 | 1,26 | 18,7 |
| февраль | 1,17 | 1,18 | 14,0 |
| март | 1,11 | 1,15 | 21,0 |
| апрель | 1,15 | нет данных | 15,0 |
В целом же за I квартал 1995 года превышение динамики цен на приобретаемые ресурсы составило 13 пунктов. Более быстрыми темпами дорожала продукция сырьевых отраслей — металлургии (цветной и черной), лесного комплекса и ТЭК, тогда как в сентябре--ноябре прошлого года потребляемые ресурсы, напротив, дорожали медленнее, то есть инфляция издержек "рассасывалась".
Характерной чертой движения отпускных цен в марте стало значительное усиление разброса роста цен (среднеквадратического отклонения, см. таблицу 1) по отдельным продуктам, что свидетельствует о начале новой фазы балансировки ценовых паритетов на внутреннем рынке. Опыт прошедших лет свидетельствует, что балансировка паритетов цен обычно происходит в условиях интенсификации инфляции. Так оно и получилось: в марте паритеты цен перестроились, и в апреле они росли уже дружно (среднеквадратическое отклонение снизилось с 21% до 15%) и быстро.
Таким образом, текущая ситуация в экономике России определяется, с одной стороны, достаточно высоким уровнем инфляции (за счет доставшейся с прошлого года инфляции издержек и монетарных факторов, которые не дают ослабеть и инфляционным ожиданиям), а с другой — даже не объявленной жесткой, а сверхжесткой бюджетной политикой.
Сверхжесткий подход к бюджетным расходам пока не проявился в открытой форме. Но недофинансирование в сочетании с гораздо более высокой, чем предполагалось, инфляцией рано или поздно поставит вопрос об индексации расходных статей. Вероятнее всего, этот вопрос обострится к осени, а тут и сезонные расходы подоспеют. В прошлые годы увеличение темпов прироста денежной массы происходило как раз летом, создавая потенциал для осеннего усиления инфляции. Поэтому очень велика вероятность того, что правительство, с целью увеличения бюджетных расходов, будет вынуждено пойти на эмиссию. А это, в свою очередь, обеспечит усиление инфляции к концу года.
Промышленное производство: вторая стадия болезни Паркинсона
Методическая справка.
В этом номере мы публикуем анализ развития ситуации в российском промышленном производстве, основанный на индикаторах промышленного производства, рассчитанных экспертами Ъ совместно со специалистами правительственного Центра экономической конъюнктуры по усовершенствованной методике (основанной на разработанной и опубликованной нами год назад).
Напомним, что в традиционной методике вклад каждого межотраслевого комплекса или отрасли в индекс по промышленности в целом соответствовал их доле в объеме промышленного производства 1990 года. С тех пор в силу крайней неравномерности глубины спада в разных отраслях и по отдельным видам промышленной продукции произошли значительные сдвиги в структуре промышленного производства. Они сопровождались значительными сдвигами относительных цен, поскольку ценовые пропорции дорыночного периода неизбежно были сильно искажены.
В результате удельный вес одних отраслей (легкая промышленность, машиностроение) в объеме промышленного производства в текущих ценах резко снизился, тогда как для других отраслей он существенно повысился (топливно-энергетический комплекс, цветная металлургия). Использование же прежних пропорций при расчете индекса промышленного производства приводит к систематическому смещению (конкретно — к завышению) глубины спада и снижает точность индекса при определении текущих тенденций.
Поэтому при построении индексов промышленного производства мы перешли к весам товаров-представителей, полученным на основе среднегодовых цен производителей продукции за 1993 год — наименее удаленный год в прошлом, по итогам которого к настоящему времени имеются соответствующие данные. В результате структура нового индекса существенно приближена к нынешней ситуации и в первом приближении уже учитывает реальную рыночную ценность различных видов промышленной продукции, сложившуюся в ходе проводимых реформ. Отметим, что аналогичные корректировки расчетной базы неизбежны и впредь, раз в один--два года. При этом важно пересчитывать и всю ретроспективу значений.
Для сегодняшних расчетов был существенно расширен перечень основных видов промышленной продукции, на основе которых строится индекс по промышленности в целом и отдельным межотраслевым комплексам и отраслям. В первый раз мы использовали данные всего по 42 видам промышленной продукции, что вызывало справедливые нарекания, хотя и было вынужденным. Новый список включает все основные виды промышленной продукции, которые в ценовой оценке 1993 года составили около 100 млрд руб. и выше и по которым имеются достаточно длинные ряды надежных данных в натуральном измерении. Таких видов промышленной продукции набралось 93 среди более чем четырех сотен, по которым имеется отчетность Госкомстата.
По нашему мнению, в нынешних условиях число использованных товаров-представителей близко к оптимальному. Его увеличение возможно за счет добавления позиций, доля которых пренебрежимо мала. Добавление же позиций, по которым имеются лишь короткие ряды данных за последние годы, приведет к утрате сопоставимости на длительном интервале времени. К этому же приведет и отход от определения индекса по рядам в натуральном измерении и переходу к методике, основанной на использовании данных в фактических ценах.
В-третьих, введено в практику получение оценок за последний месяц рассматриваемого периода, по которому доступны лишь промежуточные итоги (в данном случае — апрель 1995 года). Значения индикаторов для этого месяца определяются исходя из предварительной оценки объемов выпуска соответствующих видов промышленной продукции правительственным Центром экономической конъюнктуры. Это позволяет более оперативно определять нарождающиеся тенденции.
В остальном используемая нами методика не претерпела изменений. Новые индексы промышленного производства показывают несколько меньшую глубину произошедшего спада по промышленности в целом. Особо подчеркнем, что на качественном уровне расчет на расширенной базе дает те же выводы, что и на прежней; точность же для определения текущих тенденций, как мы надеемся, существенно повысилась.
Новые рубежи спада. Расчеты, проведенные по итоговым данным за март и промежуточным данным за апрель позволяют сделать вывод о начале нового витка умеренного промышленного спада с февраля месяца (см. график 1) после длившегося с лета прошлого года периода стабилизации российского промышленного производства (с поправкой на сезонный фактор). Установившаяся с февраля тенденция соответствует снижению индекса промышленного производства за год примерно на 15%.
Проанализируем, что означают нынешние тенденции в более долгосрочном аспекте. Для этого сделаем оценки глубины промышленного спада, которой можно ожидать в 1995 году по сравнению с 1994 годом. Верхнюю границу оценок на 1995 год получим на основе сценария, предполагающего стабилизацию промышленного производства (с поправкой на сезонный фактор) до конца 1995 года. В этом случае следует ожидать, что в среднем за год спад составит 4%. Оценка нижней границы может быть получена из предположения, что до конца 1995 года продолжится снижение индекса промышленного производства с нынешним темпом 15% в год (с поправкой на сезонный фактор). В этом случае следует ожидать спада в среднем на 8% (так как в январе--феврале производство было стабильно, а в марте--апреле падало меньше, чем на 15%).
Структурные сдвиги в промышленности. На графике 2 приведен индекс, показывающий направленность структурных сдвигов. Она может носить как характер "утяжеления" структуры промышленного производства, когда производство продукции высокой степени переработки в натуральном выражении падает опережающими темпами (в наших условиях такие структурные сдвиги можно квалифицировать как регрессивные), так и обратную направленность, когда темпы спада производства продукции высокой степени переработки отстают от темпов спада по промышленности в целом.
Для построения графика каждому из видов промышленной продукции (на основе которых получены индексы промышленного производства) были присвоены баллы, отражающие положение соответствующего продукта в передельном цикле (от нуля, соответствующего сырью, до единицы, соответствующей конечной продукции). Оценка качества получена как среднее из этих баллов и дает средний балл для всей выпускаемой продукции.
График 2 позволяет сделать вывод о том, что с конца 1994 года наблюдается начало нового цикла "утяжеления" структуры промышленного производства. Это же следует из графика 3, на котором показана динамика индексов промышленного производства отдельно для продукции высокой и низкой степени переработки на фоне производства по промышленности в целом. Сопоставление этих индексов показывает, что периоды ужесточения кредитно-финансовой политики оказывают воздействие прежде всего на производство конечной продукции, ускоряя темпы его спада. Производство сырья и промежуточной продукции демонстрирует существенно более плавную динамику.
Картина последних месяцев вполне соответствует сценарию развития в условиях ужесточения денежных ограничений, сокращающих реальный спрос и сопровождающихся высокой инфляцией издержек (отметим быстрый рост цен на топливно-энергетические ресурсы), создающих в совокупности эффект "парового котла". Все это весьма напоминает ситуацию лета--осени 1993 года. Интересно отметить, что, как следует из графика 2, процесс "утяжеления" структуры промышленного производства начался еще до того, как индекс промышленного производства зафиксировал начало нового витка промышленного спада. График 3 показывает причину этого: спад производства продукции высокой степени переработки начался в условиях некоторого роста производства продукции низкой степени переработки.
На графиках 4-7 показана динамика отраслевых индексов промышленного производства. По-прежнему в более благоприятном положении оказываются отрасли, спрос на продукцию которых в значительной степени определяется внешним рынком. В последние месяцы 1994 года и в I квартале 1995 года продолжался рост производства (с поправкой на сезонный фактор) в цветной металлургии (возрастает выплавка рафинированной меди и никеля), лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности (благоприятная внешнеторговая конъюнктура обеспечивает значительный прирост выпуска товарной целлюлозы, картона, бумаги), черной металлургии (устойчивые поставки на экспорт сырья для металлургии и массовых видов металлопродукции), химической и нефтехимической промышленности (благодаря активизации спроса на внешнем рынке, главным образом, на продукцию экологически неблагоприятных производств, растет производство аммиака, серной кислоты, минеральных удобрений, каустической соды, кальцинированной соды). Заметим, что, как нам случалось отмечать ранее, экспортноориентированные отрасли являются генераторами инфляции издержек: на них меньше влияют спросовые ограничения внутреннего рынка и предприятия этих отраслей могут позволить себе держать на внутреннем рынке высокие цены, не опасаясь кризиса сбыта своей продукции в целом.
Оставалось примерно стабильным производство в промышленности строительных материалов и конструкций и в топливно-энергетическом комплексе (причем производство в топливной промышленности росло, а в электроэнергетике - падало). Снижение производства в I квартале наблюдалось в ориентированной преимущественно на внутренний рынок пищевой промышленности (за счет спада выработки мяса, животного масла, сыров, маргарина, цельномолочной продукции, сахара-песка, кондитерских изделий), легкой промышленности и машиностроении (в последних двух за счет жесткой конкуренции со стороны импортной продукции). Следует особо отметить также ускорение спада производства сложной бытовой техники (холодильники, цветные телевизоры, стиральные машины).
На графике 8 приведены индексы промышленного производства, показывающие динамику производства промышленного оборудования, строительных материалов, сырья и материалов. Хорошо видно, что в период последнего масштабного спада впечатляющий провал претерпело производство промышленного оборудования, которое по завершении спада стало демонстрировать растущую тенденцию. Судя по всему, этот рост носил компенсационный характер и вряд ли мог быть значительным. В I квартале 1995 года вновь начался быстрый спад производства промышленного оборудования. Это вполне согласуется с проведенным выше анализом направленности структурных сдвигов. Менее всего на изменения экономической политики реагировало производство сырья и материалов.
В целом по-прежнему держатся на плаву отрасли, производящие топливно-энергетические ресурсы. Отмена квотирования, лицензирования, приоритетности поставок для государственных нужд и ограничений поставок товаров и услуг на внешний рынок вкупе с благоприятной мировой конъюнктурой для продукции топливно-энергетического комплекса сохраняют для этой отрасли неплохие перспективы на обозримое будущее.
Под действием рыночных механизмов наметилось улучшение положения в отраслях, производящих экологически вредную продукцию, ориентированную на экспорт, что отражает закономерный процесс переноса экологически вредных производств из экономически развитых стран.
В то же время перерабатывающие отрасли столкнулись с резким усилением конкуренции со стороны импортной продукции. В ближайшие месяцы можно ожидать ее обострения в связи с резко ускорившимся процессом укрепления реального курса рубля. Можно также ожидать продолжения умеренного промышленного спада, сопровождающегося структурными сдвигами той направленности, которая вполне обозначилась с конца 1994 года. За 1995 год по сравнению с 1994-м наибольшего спада можно ожидать в легкой промышленности, пищевой промышленности и в промышленности строительных материалов и конструкций. В то же время заметный рост возможен в химической и нефтехимической промышленности и в металлургическом комплексе.
Детализацию названых тенденций на уровне микроэкономики — промышленных, торговых и иных компаний и банков — с практическими рекомендациями субъектам рынка мы проведем в других наших обзорах — фондовом, конъюнктуры и в обзоре денег.
О занятости и безработице
Наш вывод о том, что в феврале начался новый виток промышленного спада, был сделан, напомним, на основе анализа данных о динамике производства. Но этот вывод находит подтверждение и еще с одной стороны. На графике 9 приведены показатели прироста численности безработных по месяцам 1994-1995 годов; рекордный всплеск в феврале и знаменует начало нового спада.
По данным Госкомстата, в апреле 1995 года численность экономически активного населения страны составила 74,3 млн человек (50% общей численности населения); 5,7 млн человек, или 7,7% экономически активного населения не имели занятия, но активно его искали и в соответствии с методологией Международной организации труда (МОТ) классифицировались как безработные. Официально зарегистрированы в органах службы занятости в качестве безработных 2,0 млн человек, или 2,7% экономически активного населения.
Методика МОТ определяет уровень безработицы на основании периодически проводимых опросов семей. К безработным относятся лица 16 лет и старше, которые в рассматриваемый период не имели работы (доходного занятия) и не были заняты учебой; занимались активными поисками работы; были готовы приступить к работе. На основании этих же опросов устанавливается и численность экономически активного населения (то есть рабочей силы).
Как сообщила нам начальник управления статистики труда Госкомстата России Татьяна Горбачева, в 1992-1994 годах в нашей стране на принципах, принятых в мировой практике, проводилось по одному обследованию рынка труда в год. В текущем году их будет уже два, а с 1996 года намечено проводить их ежеквартально.
Динамика безработицы за последние годы имеет четко прослеживаемую тенденцию: в 1992 году среднегодовой уровень безработицы составлял 3,0% (в том числе имели официальный статус безработного 0,4%); в 1993 году соответственно 5,3% и 1,0%; в 1994 году — 6,8% и 1,7%. В апреле нынешнего года эти показатели равнялись 7,4% и 2,5%. Динамика этих показателей за первые месяцы года выглядит следующим образом:
Таблица 2.
Динамика безработицы в начале 1995 года.
млн человек
| Январь-апрель 1995 года | В том числе апрель | В % к соответствующему периоду 1994 года | ||
|---|---|---|---|---|
| январь-апрель 1995 года | апрель 1995 года | |||
| Экономически активное население | 74,2 | 74,3 | 99 | 99 |
| Занятые | 68,6 | 68,6 | 98 | 98 |
| Безработные, всего | 5,6 | 5,7 | 119 | 112 |
| из них безработные,зарегистрированные в | 1,9 | 260 | 180 | 168 |
| службах занятости | ||||
| в % к экономически активному населению | ||||
| Безработные, всего | 7,5 | 7,7 | х | х |
| из них безработные, зарегистрированные | 2,6 | 2,7 | х | х |
| в службах занятости | ||||
Эти данные описывают не весь потенциал безработицы — нужно учесть еще и то, что к началу апреля 2,2 млн работников только крупных и средних предприятий работали в режиме неполного рабочего времени, а 2,5 млн человек находились в вынужденных отпусках (соответственно 3,0% и 3,4% экономически активного населения). По данным Госкомстата, только за один месяц — март — число лиц, вынужденно неполностью занятых на производстве, увеличилось на 13%. Увеличение численности неполностью занятых отмечается в отраслях транспорта и связи, заготовок, жилищно-коммунального хозяйства и непроизводственных видов бытового обслуживания населения.
Напомним (см. Ъ #1), что динамику занятости следует измерять по отношению к так называемому "естественному уровню безработицы", то есть к той норме безработицы, которая устанавливается в равновесном состоянии данной экономической системы (когда фактическая инфляция совпадает с ожидаемой). Такая свободная от инфляционного давления норма безработицы для России сегодня оценивается специалистами в 3-3,5% трудовых ресурсов. Следовательно, в настоящий момент безработица в России (без учета частичной занятости) превышает естественный уровень более чем в два раза.
Более миллиона человек, или 44% работников, имевших в нынешнем марте вынужденные отпуска, не получали за период отпуска никакой денежной компенсации. В таких отраслях, как торговля и общественное питание, заготовки, здравоохранение, физкультура и спорт, социальное обеспечение, культура и искусство, доля этих лиц превысила 75%.
В течение I квартала с крупных и средних предприятий и организаций выбыло по разным причинам 3,2 млн человек, или 6,3% среднесписочной численности их персонала. Из них 2,1 млн человек (4,2%) уволились по собственному желанию. Общие объемы выбытия компенсировались приемом новых работников на четыре пятых. В целом же за квартал общее количество рабочих мест, определяемое как сумма фактических работников и вакансий, сократилось на 334 тыс., или на 0,6% (в I квартале 1994 года — 1,8%).
Таблица 3.
Прием и увольнение работников на крупных и средних предприятиях.
| I квартал | I квартал 1995 г. в % к I кварталу 1994 г. | ||
|---|---|---|---|
| 1994 г. | 1995 г. | ||
| Принято работников, тыс. человек | 2513 | 2817 | 112 |
| в % к среднесписочной | 4,6 | 5,5 | х |
| численности | |||
| Выбыло работников всего, тыс. | 3436 | 3207 | 93 |
| человек | |||
| в % к среднесписочной | 6,3 | 6,3 | х |
| численности | |||
| в том числе в связи с | 284 | 227 | 80 |
| сокращением численности | |||
| персонала, тыс. человек | |||
| в % к среднесписочной | 0,5 | 0,4 | х |
| численности | |||
| в % к общей численности выбывших | 8,3 | 7,1 | х |
| Наличие вакантных рабочих мест | 565 | 604 | 107 |
| на конец периода, тыс. единиц | |||
| в % к среднесписочной | 1,0 | 1,2 | х |
| численности | |||
| Сокращено рабочих мест в течение | 992 | 334 | 34 |
| периода, тыс. единиц | |||
| в % к среднему количеству | 1,8 | 0,6 | х |
| рабочих мест | |||
Продолжается перераспределение численности занятых по секторам экономики. В I квартале нынешнего года на долю негосударственного сектора приходилось 59% общей численности занятых, против 47% в I квартале 1994 года.
Таблица 4.
Занятость по отраслям (в среднем за квартал, млн человек)
| I квартал | I квартал 1995 г. в % к I кварталу 1994 г. | ||
|---|---|---|---|
| 1994 г. | 1995 г. | ||
| Всего занятых в экономике | 70,1 | 68,6 | 98 |
| в том числе | |||
| промышленность | 19,9 | 19,0 | 95 |
| сельское хозяйство | 10,1 | 10,1 | 100 |
| транспорт и связь | 5,2 | 5,2 | 100 |
| строительство | 7,1 | 7,0 | 99 |
| торговля, общественное питание, | 6,4 | 6,5 | 102 |
| материально-техническое | |||
| снабжение, сбыт и заготовки | |||
| жилищно-коммунальное хозяйство и | 2,9 | 3,0 | 103 |
| непроизводственные виды бытового | |||
| обслуживания населения | |||
| здравоохранение, социальное | 4,2 | 4,2 | 100 |
| обеспечение, физкультура и спорт | |||
| образование, культура и | 7,2 | 7,2 | 100 |
| искусство | |||
| наука и научное обслуживание | 2,1 | 1,9 | 90 |
| аппарат управления | 1,5 | 1,5 | 100 |
На начало мая в органах службы занятости состояло на учете 2,2 млн незанятых граждан, ищущих работу. В I квартале по сравнению с аналогичным периодом 1994 года размеры обращения неработающих трудоспособных граждан в службы занятости увеличились на 25%. По данным обследования населения по проблемам занятости, проведенного органами статистики, в службы занятости за помощью в подборе работы обращается 40% граждан, ищущих работу (годом раньше этот показатель составлял 32%). При этом безработные обращаются на биржи труда не сразу, а только после двух месяцев самостоятельных поисков работы.
Как ищут работу остальные безработные? В частности, обращаются непосредственно к администрации или работодателям 29% (годом раньше — 31%); используют личные связи — 37% (36%); пользуются средствами массовой информации — 16% (14%); пытаются организовать свое дело — 1% (2%).
Средняя продолжительность поиска работы у безработных составляет 6,7 месяцев (годом ранее — 5,8 месяцев), в том числе у мужчин — 6,3 (5,2), у женщин — 7,1 (6,5). Таким образом, продолжается отмечавшаяся нами в прошлых макроэкономических обзорах тенденция к усилению застойного характера безработицы. Более года занимаются активными поисками работы 20% безработных мужчин и 26% безработных женщин.
Средний возраст безработных — 34,2 года. Уровень безработицы среди молодежи до 20 лет составляет 26,8% экономически активного населения этой возрастной группы, от 20 до 24 лет — 12,9%.
В ходе обследования выявлена категория незанятого населения, отчаявшегося найти работу и прекратившего ее поиски. Количество таких людей за последний год выросло вдвое и составило 0,6 млн человек, то есть к этой мрачной категории относится каждый двухсотпятидесятый житель страны.
Весной прошлого года мы опубликовали прогноз Министерства труда (Ъ #15 за 1994 год), в соответствии с которым 500 тысяч из выпускников, заканчивавших в то время учебные заведения, не смогут найти работу. К сожалению, этот мрачный прогноз более чем оправдался: в конце 1994 года 600 тысяч выпускников не имели работы и активно ее искали, причем 28% из них были зарегистрированы в службах занятости как безработные.
Учетная ставка как зеркало инвестиционного климата
В исследовании меняющихся условий инвестирования в производство исключительно важное значение имеет правильный выбор ставки сравнения доходности альтернативных сфер приложения капитала. Она позволяет инвесторам выразить эффективность производственных капиталовложений в сравнительных терминах — в сопоставлении с альтернативными возможностями инвестирования своего капитала.
Напомним, ранее в качестве ставки сравнения (дисконта) по инвестиционным кредитам мы использовали один из основополагающих индикаторов денежного рынка — рефинансовую ставку ЦБ. В свое время это было оправданно — в условиях, когда долгосрочным кредитованием реального сектора занималось, по существу, только государство. Цена ссужаемых государством финансовых средств жестко привязывалась к ставке рефинансирования; в привязке к ней также устанавливался процент и по льготным инвестиционным кредитам.
Но сейчас ситуация изменилась — по двум причинам. Первая в том, что государство практически отстранилось от инвестиционной деятельности. Вторая — упорное сохранение денежными властями исключительно высокой для нынешних условий рефинансовой ставки, уже не отражающей текущей конъюнктуры денежного рынка. Поэтому ставка ЦБ своей роли дисконта и цены альтернативного вложения сейчас играть не может. В связи с этим встает проблема выбора экономически обоснованного эталонного уровня эффективности инвестирования капитала.
В США, например, в качестве нижней границы стоимости капитала (так называемой ставки отсечения), складывающейся на рынке, часто используется уровень доходности по абсолютно надежным облигациям 30-летнего государственного займа. Они приносят доход в пределах 4-5 реальных процентов в год.
В инфляционных условиях российской действительности столь надежных ориентиров для ставки отсечения пока нет, тем не менее на ее роль уже сегодня вполне бы мог претендовать такой вполне устоявшийся инструмент финансового рынка, как 6-месячные ГКО. Правда, для целей анализа инвестиционной обстановки предпочтительней было бы использование более долгосрочных долговых обязательств, например, годичной срочности, однако в силу низкой ликвидности этого сегмента рынка финансовых активов они сильно проигрывают полугодовым бумагам.
Итак, с одной стороны, у нас проект инвестиций в производство, с другой — его альтернатива в виде вложения в ГКО.
Посмотрим, как менялась привлекательность капиталовложений в производство на фоне предлагаемой государством альтернативы, и как здесь обстоит дело сегодня. Но для начала обсудим некоторые вводные условия.
С эффективностью инвестиций в ГКО, вроде бы, все ясно. Есть аукционная доходность ГКО с налоговыми льготами (при анализе альтернатив их учет необходим — инвестору важно знать все, что ему причитается), есть уровень инфляции, который на протяжении последнего года был ниже доходности гособлигаций, что обеспечивало им реально положительную ставку процента (график 10).
С инвестициями в реальный сектор дело обстояло несколько сложнее. Доходности здесь, в отличие от ситуации с ГКО, неизвестны — ведь их не государство гарантирует, а "добывает" сам предприниматель. Однако в стагнирующей экономике с высокими темпами инфляции можно допустить, что в действующем производстве доходность инвестиций в среднем растет в меру роста отпускных цен: удалось цены "накрутить" — получили большую валовую прибыль, не удалось — не получили.
Вот и посмотрим, как обстоят дела с нашим "среднепроизводственным" проектом, в который мы, для простоты расчетов, как бы вложились год назад — в апреле 1994 г.
Таблица 5
Доходность капитальных вложений в реальный сектор
| Месяцы | Аукционная ставка по 6 месячным ГКО, % в год (с налоговыми льготами) | Дисконтированная (реальная) доходность капиталовложений |
|---|---|---|
| 1994 г. | ||
| Апрель | 353.2 | -35.1 |
| Май | 232.1 | -30,8 |
| Июнь | 231.6 | -30,7 |
| Июль | 231.6 | -29,0 |
| Август | 219.9 | -28,5 |
| Сентябрь | 190.4 | -30,5 |
| Октябрь | 596.1 | -32,3 |
| Ноябрь | 488.0 | -29,3 |
| Декабрь | 526.4 | -24,7 |
| 1995 г. | ||
| Январь | 939.6 | -20,9 |
| Февраль | 628.8 | -13,2 |
| Март | 432.8 | +6,4 |
| Апрель | 218.5 | +44,3 |
В таблице 6 и на графике 11 показано, как менялась от месяца к месяцу доходность ГКО и дисконтированная на нее доходность инвестиций в производство. Картина, надо сказать, складывалась довольно удручающая: в течение 11 месяцев (с апреля 1994-го до февраля 1995 года) дисконтированная отдача от капиталовложений в производство была отрицательная. Это говорит о том, что, вложившись в некий среднестатистический промышленный проект, "раскрутив" его и даже получая прибыль (отпускные цены, обеспечивающие эту прибыль, росли в течение всего анализируемого периода), мы тем не менее проигрывали. Проигрывали не абсолютно, а по сравнению с альтернативным вариантом — инвестициями в ГКО.
Однако в марте--апреле 1995 года — о чудо! — доходность проекта сначала немного, а потом вдруг резко вышла в положительную область. Это произошло вот почему.
С одной стороны, начиная с февраля стала снижаться до этого устойчиво повышавшаяся инфляция — с 18% в январе до 8,5% в апреле. Таким образом, за три месяца ее индекс уменьшился более чем вдвое. Это, в свою очередь, обусловило снижение ставок всех финансовых инструментов, и в том числе нашего дисконта — доходности ГКО. Эффективность альтернативного вложения упала, и на фоне этого падения производственные проекты стали смотреться получше.
С другой стороны, и в собственно производстве конъюнктура несколько улучшилась. Об этом говорит индекс отпускных цен, выросший в апреле по сравнению с мартом на 4 пункта — с 11% до 15%. Такой рост показывает, что в промышленности расширились возможности для сбыта продукции, чем не преминули воспользоваться предприятия (и наш проект вместе с ними). А раз удалось "накрутить" цены, то выросли и прибыли.
Итак, с марта наш проект начал как бы отыгрываться — восполнять ту прибыль, которую упустил инвестор, вложившись в свое время не в ГКО, а в производство. Вроде бы, все хорошо, дела пошли.
Вопрос лишь в том, насколько долго будут они идти так здорово. И вот с оценкой этой перспективы хорошо бы не ошибиться — по двум причинам.
Во-первых, инвестору надо в конце концов принять решение, продолжать ли ему производственный бизнес или ликвидировать его, перевложившись в ГКО. Решение о продолжении производства, ясное дело, зависит от того, насколько уверенно он будет продолжать отыгрываться. Из графика 11 видно, что для возмещения недополученной в промышленности прибыли ему надо либо продержаться какое-то время в области высоких положительных значений дисконтированных доходностей, либо закрепиться на низкой (но тоже положительной) доходности, однако в течение долгого времени — одним словом, чтобы заштрихованные площади (проигрышей и выигрышей) сравнялись. Как видно, сделать это будет трудно.
Во-вторых, такая оценка необходима для вновь появившегося на рынке инвестора. Ему надо решить, куда вложить имеющиеся деньги, а нынешняя обстановка может привести его к большому соблазну инвестировать в производство. Однако такое решение может оказаться опрометчивым.
Дело в том, что реализация даже краткосрочного инвестиционного проекта в сфере производства — дело обстоятельное и небыстрое (скоро только кошки родятся), по ходу которого ситуация может измениться — как она взяла, да и изменилась в марте--апреле (хорошо, что в лучшую сторону). В этом случае моментный срез, вырванный из общеэкономического контекста, способен лишь затушевать реальное положение дел. Поэтому, хотя контекст указывает на то, что ситуация, казалось бы, меняется к лучшему, для оценки инвестиционной перспективы требуется все же делать ее прямой прогноз.
Мы попытались спрогнозировать условия и привлекательность инвестирования в реальный сектор. Расчет прост: на прогнозном интервале инвестирования сравнивается реальная доходность альтернативных сфер вложения капитала — в реальный сектор или же в государственные долговые обязательства. Временным интервалом для сравнения доходностей вновь выбран период в 12 месяцев.
Для приведения дохода по инвестициям в 6-месячные ГКО в годовую оценку предполагается реинвестирование полученного через полгода дохода. И вот здесь для инвестора начинаются загадки.
Первая и самая главная загадка — какова будет доходность 6-месячных ГКО через полгода, то есть тогда, когда настанет момент для реинвестирования. В принципе, эту доходность можно оценить статистическим способом — учитывая то обстоятельство, что учетная ставка тесно зависит от инфляции. Инфляция, согласно прогнозам, снижается (по правительственным — через полгода до 1,5-2% в месяц, по нашим — примерно до 4-5%). Соответственно, должна снизиться и ставка ГКО на будущих аукционах. До какого значения? Если использовать регрессионную зависимость, сложившуюся в 1994-1995 годах, то получается, что до номинальных 123% годовых с учетом льгот по налогам (против сегодняшних 170%).
Дисконт, таким образом, падает, отражая снижающуюся эффективность альтернативных вложений. С учетом реинвестирования годовая ставка дисконта (или эффективности альтернативных инвестиций) прогнозируется на уровне 198% годовых — против 242% на сегодняшний день.
Хорошо, но реальная эффективность инвестиций в производство складывается не только и не столько с учетом дисконта (дисконт — это скорее поправка), а под воздействием текущей хозяйственной конъюнктуры. А эта конъюнктура в ближайшей перспективе ухудшится — снижающаяся инфляция затруднит сбыт и приведет к уменьшению эффективности производственных проектов. Сегодняшняя ситуация, увы, недолговечна — такой разрыв в величинах, а также разнонаправленная динамика инфляции и отпускных цен на промышленную продукцию на длительных отрезках времени сохраняться не могут.
"Лафа" с неэластичным спросом на промышленную продукцию кончится, и апрельская эффективность производства неизбежно упадет — примерно до 60-70% годовых. В таких условиях дисконтированная доходность инвестиций в производство, начинаемое сегодня, составляет примерно -40-45% годовых, что примерно вдвое хуже, чем по инвестициям, сделанным год назад, и, конечно же, существенно хуже, чем инвестиции в ГКО.
Что делать? Не все, однако, так мрачно. Ведь, во-первых, отрицательная дисконтированная доходность — это не убытки, а недополученные выгоды.
Во-вторых, прогнозируемая доходность производственных капиталовложений — это средняя по промышленности величина. Ясно, что при этом существуют проекты с дисконтированной положительной доходностью, их критерий — внутренняя норма прибыли больше 40-45%.
Что это за проекты?
На вскидку это инвестиции, ориентированные на выпуск низкоэластичной по ценам продукции: в условиях жестких сбытовых ограничений и подавленной инфляции спроса у инвесторов данной группы сравнительно больше возможностей за счет опережающего повышения цен на свою продукцию обеспечивать высокую отдачу и окупаемость капитала. Подобные товары для внутреннего рынка — это, например, жизненно необходимые (скажем, хлеб) или страстно желанные (например, автомобиль) товары, защищенные к тому же от конкуренции со стороны импорта. Правда, следует учитывать, что в ценовой гонке они должны опережать общий темп инфляции в экономике (особенно темпы подорожания сырья и материалов) как минимум на 4.5 процентных пункта в месяц.
Кроме того, это инвестиции, ориентированные на емкие рынки сбыта с большим внутренним потенциалом производственного развития. Успех таким инвестициям может быть обеспечен за счет не требующего дополнительных капиталовложений наращивания производственной программы (путем, скажем, загрузки бездействующих мощностей), объемов сбыта и как результат — увеличения массы дохода (прибыли) преимущественно не за счет цен, а за счет увеличивающихся продаж. Но и здесь есть свои ограничения: долго наращивать "в физике" выпуск продукции не удастся — возможности вовлекаемых в оборот мощностей так или иначе ограничены. Поэтому рано или поздно наступает предел, за которым для дальнейшего расширения производственной программы требуются новые инвестиции.
Впрочем, повторим, разбираться в каждом случае надо отдельно и пристально: выгодные проекты можно найти абсолютно в любой отрасли.
В-третьих, не исключено, что разрыв в доходностях инвестиций в производство и в ГКО в действительности может оказаться и меньше. По мере устойчивого снижения инфляционных ожиданий и насыщения рынка ГКО, ставки ГКО и, соответственно, дисконт могут снизиться относительно нынешнего уровня. Это, в свою очередь, может поднять альтернативную доходность инвестирования в производство, сделав его более привлекательным.
Комментарии к графикам
К графику 1
Этот и другие графики помесячной динамики индексов промышленного производства построены в логарифмическом масштабе: прямая соответствует падению (росту) индекса с постоянным темпом, изменение наклона кривой соответствует изменению темпов падения (роста) индекса. Серым цветом на всех графиках выделен начавшийся в феврале 1995 года новый период промышленного спада.
К графику 2
Этот индикатор дает представление о том, "утяжеляется" ли структура производства, то есть растет ли в ней доля отраслей добычи и первого передела (тогда кривая идет вниз), или наоборот, растет доля производства продукции высокой степени переработки (тогда кривая идет вверх). Периоды ускорения промышленного спада в прошлом сопровождались "утяжелением" структуры производства. Структурный сдвиг последних месяцев также сопровождается "утяжелением" структуры производства, причем этот процесс начался еще до того, как индекс промышленного производства зафиксировал начало нового витка промышленного спада.
К графику 3
Сопоставление этих индексов показывает, что периоды ужесточения кредитно-финансовой политики оказывают воздействие прежде всего на производство конечной продукции, ускоряя темпы его спада. Производство сырья и промежуточной продукции демонстрирует существенно более плавную динамику. Картина последних месяцев вполне соответствует сценарию развития в условиях ужесточения денежных ограничений.
К графику 11
На графике видно, что в течение прошлого года и в начале текущего инвесторы, вложившиеся в реальный сектор, недополучили довольно много прибыли — доходность их вложений была меньше, чем ставка ГКО. Однако в марте--апреле инвестиции в производство давали большую отдачу, чем ГКО, и прошлогодние потери были несколько компенсированы.
Георгий Беляков, Владимир Бессонов, Александр Водянов, Никита Кириченко, Александр Привалов, Андрей Шмаров