Премьера кино
В российский прокат выходит "Шепот сердца", единственный фильм Кондо Есифуми, соратника великого японского аниматора Хаяо Миядзаки ("Унесенные призраками", "Принцесса Мононоке", "Бродячий замок", "Порко Россо"). Про мультфильм о том, что бывает все на свете хорошо, рассказывает БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ.
История романтичной школьницы Цукисимы Сидзуку была подробно изложена в манге, которую в 1989 году в возрасте 27 лет выпустил японский художник Аой Хиираги. В середине 1990-х ее решили экранизировать на студии Хаяо Миядзаки Ghilbi. За работу взялся не сам мэтр и не его многолетний партнер Исао Такахата, а Кондо Есифуми, автор целого ряда персонажей классических фильмов Ghilbi, в том числе "Порко Россо", вслед за которым "Шепот сердца" выходит в российский прокат. Господин Миядзаки выступил в роли сценариста. История создания "Шепота сердца" имеет грустный финал. Спустя три года после премьеры перспективный мультипликатор Есифуми, которому прочили трон главы Ghilbi после того, как маэстро Миядзаки отойдет от дел, скончался от болезни кровеносных сосудов. "Шепот сердца" остался его единственной сольной работой.
"Шепот сердца" — история первой школьной любви и первых творческих порывов, в которой напрочь отсутствует фантастический элемент, столь привычный в фильмах Ghilbi. Надменный котяра Муту, за которым, как кэрролловская Алиса за кроликом, бежит в начале фильма героиня фильма Цукисима Сидзуку, так до самого конца и не скажет ни слова на человеческом языке, хотя всем своим видом, как и все обычные коты, будет давать понять, насколько же большое одолжение он делает всем одним своим присутствием в кадре. Другой важный персонаж, соплеменник Муту Барон, до самых финальных титров останется статуэткой в волшебной антикварной лавке, где работает возлюбленный Сидзуку, а оживет лишь на страницах ее первой сказки.
Сказочными в сюжете "Шепота сердца" кажутся лишь совпадения. Неизвестный Сэйдзи Амасава — прекрасный принц из фантазий Сидзуку, его имя героиня находит на каталожных карточках всех книг, которые берет в библиотеке. В финале им окажется именно тот юноша на велосипеде, который попросит героиню выйти за него замуж. Сюжет этот разворачивается на фоне любовно прорисованных реалистичных деталей. За исключением незыблемого канона изображения человеческого лица (глаза-блюдца, носы-скобки), все у Кондо Есифуми изображено так, будто зритель и правда находится в пригороде Токио с его малометражными квартирками, перенаселенными школами и унылыми электричками. Сказка здесь только в самом восприятии девочкой жизни, потому и света немного больше, чем в реальности.
Жилище, в котором обитают Цукисима Сидзуку, ее отец-библиотекарь, сестра и мать, насыщено таким количеством бытовых деталей, что после сеанса, кажется, любой зритель сориентировался бы в стандартной японской квартире, смог бы приготовить ужин и расставить мебель согласно местным обычаям. При этом никаких чисто этнографических деталей здесь нет. Женщины не носят кимоно, Сидзуку сочиняет не хокку, а стихотворные строчки вполне европейского размера. Обычная жизнь, которую легко примерить на себя. Причем момент этой жизни определен очень точно — 1995 год. В повседневной жизни уже присутствуют ноутбуки, но люди все еще берут книжки в библиотеках.
Любовное томление Сидзуку и одновременно ее литературный талант рождаются именно в этом перенасыщенном деталями мире. Господин Есифуми придумал свою героиню так, что не ассоциировать себя с ней нелегко не только сверстницам, но и слабому полу в принципе. Она легко срывается в истерику или гнев, передвигается, кажется, только бегом, сидя за письменным столом, нервно трясет ногой и без конца щелкает шариковой ручкой, но, выходя из дома, трогательно придерживает дверь, чтобы не хлопнула. Такая достоверность изображения девочки-подростка, взрослеющей на глазах, доступна редкому "взрослому" режиссеру, не то что мультипликатору.