В Праге на третьем Экономическом форуме Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) говорили о Восточной Европе: о реформах, расширении ЕС — опять же за счет восточноевропейцев, о влиянии этого процесса на мировую экономику, о субрегиональном сотрудничестве. Дискутировали в присутствии представителей ООН, Совета Европы, МВФ, координирующих органов СНГ, гостей из Израиля, Алжира, Египта, Марокко и Туниса. Интерес последних связан с обсуждением на пленарных заседаниях и секциях форума проблем инвестиционной политики. А в итоге под крышей ОБСЕ предложено создать клуб предпринимателей, задача которого — разработка рекомендаций правительствам европейских стран. В пылу дискуссий, впрочем, никто так и не задался вопросом: что такое Восточная Европа в нынешних условиях и правомерно ли сейчас это понятие вообще?
Вряд ли будет преувеличением сказать, что пражский форум ОБСЕ работал на "уходящей натуре". "Восточная Европа" как понятие геополитическое, предполагавшее свои идеологические, военные и экономические интересы, имело право на существование и после краха системы: после 1989 года вставшие на путь реформ бывшие соцстраны еще принято было воспринимать как некое целое. Обобщать. Но недолго.
Успех реформ при всех их взлетах и падениях напрямую зависел от того фундамента, на коем их вершили менявшиеся как в калейдоскопе новые демократические правительства (сохранивший власть президент Румынии Ион Илиеску — единственный из могикан 1989 года). То есть парадокс в том, что, несмотря на все посткоммунистические перестройки, ломки и второе пришествие социалистов и коммунистов в ряде стран, рейтинг в восточноевропейском списке и ныне тот же, что был при социализме. Вполне закономерно в этой связи выглядит и первое внутрирегиональное объединение восточноевропейцев — "вышеградская четверка": именно Венгрия, Чехия, Польша и Словакия и представляли во время оно витрину соцсодружества (не говоря о Восточной Германии, которая из Восточной Европы выпала раз и навсегда). Именно "вышеградцы" теперь стоят на пороге ЕС и НАТО.
Та же картина и в экс-СССР: "проевропейские" и всегда относительно процветающие страны Балтии рейтинг свой сохранили. Лидерство России, обремененной на первых порах узами "старшего брата", также бесспорно. (Между прочим, доклад исполнительного секретаря СНГ Юрия Белоусова о проблемах регионального сотрудничества в экс-СССР был распространен на пражском форуме в качестве одного из основных рабочих документов).
Стоит ли столь уж абсолютизировать специфическую самоценность самих реформ? Вряд ли. В конце концов, все восточноевропейские страны на заре посткоммунистической юности выбрали одного ментора — МВФ: если вспомнить первые программы первых демократических правительств, то едва ли можно сыскать ту, что не апеллировала бы к опыту этого фининститута (причем грешили монетаризмом и отстающие — например, Болгария и Румыния). Иное дело, как, кому и насколько удалось рекомендации фонда выполнить. Но и здесь помимо фактора политического (роль которого выглядит минимальной, если вспомнить, что "левые" весьма сильны и в странах-лидерах, например, Венгрии и Польше) велико оказалось значение именно стартовых экономических уровней: реформу вытянуть дано сильному.
Так что же Восточная Европа сейчас? Воюющие страны экс-Югославии? Безвозвратно уходящие в Большую Европу "вышеградцы" и чуть отставшая от них Балтия? Кстати, Минобороны Эстонии вчера заявило о намерении заключить договоры с Норвегией, Словенией, Чехией и Канадой. Об этом шла речь в Брюсселе на встрече министров обороны НАТО. Министр обороны Норвегии, в частности, приедет в Таллинн 14 августа, чтобы такой договор подписать. Готова к сотрудничеству и Канада: ее министр обороны поддержал просьбу Таллинна о предоставлении помощи в $68 млн для создания в Эстонии системы воздушного наблюдения. Какое уж тут узковосточноевропейское братство! А разрозненное СНГ с его локальными конфликтами?
Точнее, пожалуй, на счет этих стран выразился все тот же МВФ, определив восточноевропейцев сухо, но выразительно: "страны с переходной экономикой". Неудивительно, что и на пражском форуме всеобщий интерес вызвала проблема узкоэкономическая — инвестиции. Причем интерес надрегиональный! Ибо — и российский опыт последних лет тому доказательство — восстановить некое подобие СЭВ, а тем более Варшавского договора — утопия. Как утопия и Западу ныне делать ставку на сотрудничество с Восточной Европой как с неким целым, и "давать рекомендации восточноевропейским правительствам", как о том говорилось на пражском форуме. Что же касается инвестиционной политики, то "переходные страны", включая Россию, ныне смотрят на эту проблему глобально: все хотят участвовать в подготовке многостороннего международного договора по инвестициям под эгидой ОЭСР (куда "вышеградцы" тоже вот-вот войдут) и ВТО.
Впрочем, оплакивать дутое сэвовское братство вряд ли стоит. Путь к сотрудничеству не заказан — на коммерческом уровне. Так, в ходе открывшейся на днях в Москве международной торгово-контрактной выставке "Домотех-экспо-95" представители чешских фирм, воздав должное подписанному недавно двустороннему торгово-экономическому соглашению, с ностальгической ноткой в голосе ратовали за расширение бизнес-связей с россиянами. А почуяв неладное, восточноевропейцы, вопреки блоковой солидарности, оперативно проявляют осторожность: опасливо взирая на пошатнувшийся финансовый рынок Латвии, поляки, например, предпочли пока — тоже не без осторожности — более стабильную соседнюю Литву: на днях Bank Polska kasa opieki открыл в Вильнюсе представительство — первое представительство зарубежного банка в Литве.
Впрочем, говорить, что Восточная Европа совсем оторвалась от своего прошлого, пожалуй, преждевременно. Посткоммунистические реалии порой непредсказуемы, как в экономике, так и в политике. Казалось, пошли на лад отношения других соседей — Румынии и Украины, да нависла тень далекого 1939-го. Леонид Кучма на прошлой неделе заявил, что повременит с визитом в Бухарест: мол, флот с Россией делит, устал, да и с парламентом не все ладно. В Бухаресте же на сей счет были откровеннее. Оказывается, румыны ждали от Кучмы осуждения пакта Молотова — Риббентропа в той его части, где речь шла о Бессарабии и Буковине, некогда принадлежавших Королевству Румыния, ныне же частично входящих в независимую Украину. Это, конечно, не югославский вариант с его территориальными тупиками, но региональной солидарности весьма не способствует.
Уходит в Лету Европа Восточная, и все возвращается на круги своя — остается просто Европа. Речь лишь о том, кто успеет туда первым, а кто, проявив нерасторопность, будет по старинке уповать на восточноевропейское братство.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА