Пять лет назад, 10 июня 1991 года, в неделю всех Святых в Богоявленском кафедральном соборе прошла интронизация избранного накануне нового Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II.
Святейший, в миру Алексей Михайлович Ридигер, родился в 1929 году в Таллинне, куда его родители были вынуждены эмигрировать из Санкт-Петербурга после революции. В советские времена день рождения будущего патриарха всякий раз отмечался праздничным салютом, ибо совпадал с днем Советской армии и военно-морского флота. С шести лет Алексей Ридигер прислуживал в храме. В пятнадцать был старшим иподиаконом, позже служил алтарником, ризничим, был псаломщиком. Окончил ленинградскую духовную семинарию. Позже отсюда же, из Ленинграда в сане митрополита Алексий отправился на Поместный Собор, избравший его патриархом. Как вспоминает окружение Алексия, слово "Ленинград" будущий патриарх весьма не жаловал и при возможности всякий раз заменял его на "град святого Петра" или, в крайнем случае, "город на Неве".
Алексей Ридигер не раз демонстрировал, защищая церковные интересы, и талант дипломата, и знание психологии советского бюрократа. В 1962 году, когда власти приняли решение о закрытии тридцати шести эстонских приходов и Пюхтицкого монастыря как "нерентабельных", Ридигер, возглавлявший тогда эстонскую епархию, прибег к помощи немецких лютеран. Иностранная делегация, весьма кстати посетившая монастырь и оставившая о нем восторженные отзывы, в том числе и в зарубежной прессе, спасла обитель от уничтожения. Позже, в горбачевский период, еще будучи митрополитом, Алексий, несмотря на свою крайне негативную позицию в отношении участия священников в политической деятельности, согласился стать народным депутатом СССР, прагматично рассчитав, что таким образом ему будет легче лоббировать приемлемый для православной церкви новый закон о свободе совести.
В отличие от двух своих предшественников-патриархов Алексия I и Пимена новый Святейший был избран на Поместном Соборе тайным голосованием и на альтернативной основе — из трех кандидатов. Новому Патриарху выпал тяжелый жребий налаживания отношений с новой, постсоветской властью и восстановления разрушенных и оскверненных храмов. В эти пять лет на плечи Алексия II легло непростое бремя борьбы против раскола в собственной церкви (попытку "ухода" при активной поддержке украинского президента Кравчука предпринял бывший митрополит Киевский Филарет). Там же, на Украине поднялась волна гонений на православных со стороны униатов и католиков, о чем Святейший говорит и в своем интервью. В России, пользуясь слабостью православной церкви, которая только начинает приспосабливаться к работе в новых условиях и испытывает катастрофическую нехватку кадров, которые, похоже, здесь, как и везде, "решают все", активизируют свою миссионерскую деятельность различные секты. Наконец, на территории Московского Патриархата усиливает свою раскольническую деятельность и Русская зарубежная, так называемая "карловацкая" церковь, что, естественно, ослабляет православие. Давление на православную церковь со стороны иноземных конфессий и сект растет, и православные иерархи своей тревоги по этому поводу не скрывают. Делятся они ею и с власть предержащими. Но не всегда на светских чиновников есть надежда — коли некоторые из них тем же сектам и покровительствуют. Алексий II в своем интервью говорит о необходимости возрождения традиций православного миссионерства, ибо основные средства укрепления Церкви как института — внутри, а не вне ее.
Тем более, что при всей формальной взаимной любезности отношения Патриарха с новой, посттоталитарной (он любит употреблять этот термин) властью складываются непросто. Патриарх в последнее время нечасто выступает в роли общественно-политического деятеля (хотя слово "политический" тут, конечно, следует воспринимать с некоторыми оговорками). Пожалуй, в последний раз это было в октябре 1993 года. Не вполне удачно. Одни тогда говорили, что авторитета Церкви не хватило. Другие — о том, что, быть может, причина-то кроется в самом посттоталитарном — и уже потому больном — обществе, которое не готово воспринять проповедь...
"Церковь оппозиционна в условиях любого государственного строя", — считает Алексий II, вспоминая сегодня "золотую формулу" святителя Тихона. Быть может, как нельзя вовремя — в период, когда неверие, общественная апатия и нравственная глухота достигают пиковых величин. Сегодня Патриарх не пытается диктовать властям политику, но он пытается напомнить им о морали, что властям — во все времена — нравится далеко не всегда. Возвращение храмов и реликвий в руки церкви, помощь государства в реставрации древних памятников, наконец, ритуальные посещения высшей администрацией праздничных богослужений в православных храмах не сопровождаются пока укреплением авторитета церкви в коридорах власти. Ее голос, как показали октябрьские события 1993 года и теперь — Чечня, остается "гласом вопиющего в пустыне". Но Алексий II борется тем оружием, которое у него есть. Однако быть может, оружие это, еще недавно слабое, именно сегодня может показать свою истинную мощь.
После кровавого октября 1993 года Алексий II предал анафеме всех виновных в преступлении. Всех без исключения! Об этом мало кто сегодня помнит. И, разумеется, сами власти предпочитают об этом не вспоминать.
Сегодня Патриарх, вежливо принимая поздравления президента с годовщиной интронизации, столь же вежливо, но твердо отказывается участвовать вместе с властью в урегулировании чеченского конфликта — до тех пор, пока там не будет остановлено кровопролитие. "Русь крещена, но не просвещена", — напоминает он слова Аксакова. Ибо полагает, что слова эти сегодня еще более верны, чем прежде.
ПЕТР Ъ-РОМАНОВ