Не уложившись в регламент заседания, депутаты Московской городской думы так и не успели вчера выразить голосованием свое отношение к проекту нового закона города "О специализированной службе обеспечения исполнения долговых обязательств фирм перед гражданами (об Инвестиционной палате)". Законопроект настолько же пронизан популизмом, насколько и сумбурен, поэтому сейчас вряд ли можно строить какие-либо предположения относительно его дальнейшей судьбы, к тому же доводы за и против документа звучали на заседании одинаково красноречиво. Из-за нехватки времени вчера не был обсужден и еще один законопроект — "О рекламной деятельности в городе Москве". Тем не менее, думается, именно ему в случае принятия суждено стать главным руководством для столичных рекламистов.
Популистские идеи роднят законопроект об Инвестиционной палате с фондом помощи пострадавшим вкладчикам (который этим летом справляет свою годовщину). Как и нынешний документ, постановление о создании фонда было рассчитано на то, чтобы "улучшить" имидж депутатов: по замыслу разработчиков, изъятые у компаний-мошенников средства, должны были быть капитализованы на специальных счетах и оттуда возвращаться к вкладчикам. На деле же фонд получил эксклюзивное право на льготных условиях запускать в оборот деньги, арестованные правоохранительными органами, используя прибыль от этих операций не только для помощи потерпевшим от преступлений, но и для финансирования проектов московских властей. Поэтому неудивительно, что создание аналогичной по своим задачам организации — Инвестиционной палаты — не приветствуется многими депутатами.
Цели нового органа достаточно локальны, функции же и полномочия, напротив, поражают своей масштабностью (именно поэтому складывается впечатление, что проект нежизнеспособен.) Во-первых, финансирование Инвестиционной палаты предполагается осуществлять по принципу самообеспечения, то есть, путем взимания платы за предоставляемые услуги. Однако даже примерных тарифов пока не существует. Во-вторых, ни в самом документе, ни в докладе разработчиков ничего не сказано относительно структуры будущей палаты, ее штата и т. д. И если с основной работой — выдачей охранных свидетельств на обязательства перед вкладчиками и аттестаций коммерческих фирм — палата, без сомнения, способна справиться, то в успешность "учета, анализа и обобщения информации о перемещениях ответственных лиц", "возбуждения и ведения уголовных дел", а также "розыска имущества должников" даже сами авторы документа, кажется, не очень верят. К тому же сомнительно, что составление "черных списков" недобросовестных инвестиционных фондов и компаний, при том что в законопроекте отсутствует даже намек на то, каким образом это должно делаться, будет вестись с достаточной объективностью и не откроет новых возможностей для произвола чиновников. Поэтому вовсе не удивительно, что этот объемный и нечеткий документ подвергся критике со стороны многих экспертов. По их мнению, "в одном документе нарушены практически все существующие нормативные акты". Тем не менее у законопроекта нашлись и сторонники. Например, непосредственный автор проекта Вячеслав Макаров обвинения своих коллег в несоответствии документа российской конституции невозмутимо парировал: "Мы сами здесь чему-то не соответствуем", а небезызвестный Анатолий Станков, поставив себе в заслугу то, что некогда "гонял Мавроди", заявил: "Защищать вкладчиков депутаты должны даже и против закона". При таком расхождении во взглядах сторонников и противников законопроекта трудно прогнозировать, чем же в первую очередь будут руководствоваться депутаты при голосовании: профессиональным долгом или соображениями о том, что выборы в городскую думу уже не за горами.
МИХАИЛ Ъ-ДИНЕЕВ