"Москва и Багдад согласовали курс вывода Ирака из международной изоляции", — так резюмировал возглавлявший российскую делегацию Андрей Козырев итог вчерашнего московского раунда переговоров с вице-премьером Ирака Тариком Азизом, которого российский министр назвал дорогим другом.
Информация о переговорах, как правило, скупо просачивается из-за закрытых дверей — в основном следуют фразы о "сверке стрелок часов сторон". Так что можно только гадать, какова будет российско-иракская дипломатическая стратегия, нацеленная на вывод Ирака из-под режима санкций ООН. На поверхности же — заявления Козырева, сделанные на открытии переговоров, о том, что путь к выходу из международной изоляции лежит через выполнение всех решений ООН. Казалось бы, мысль не блещет ни новизной, ни оригинальностью. Но в апреле иракский парламент официально отверг 986 резолюцию СБ ООН, позволявшую Багдаду в течение полугода продать нефть на сумму в $2 млрд, и поэтому слова главы российского МИД приобретают особый смысл.
Дело в том, что принятая под давлением США резолюция предусматривает направление вырученных средств исключительно на оплату гуманитарных поставок. При этом сам Ирак не получает ни цента — все платежи должны поступать на специальный депозитный счет ООН. Многие в Багдаде считают такое решение неадекватной реакцией на выполнение Ираком разоруженческих резолюций ООН и признание Кувейта. Потому решение иракского парламента можно расценить как попытку давления на ООН с целью заставить ее пойти на более значительные уступки. Теперь же, после переговоров с Москвой, Багдад, видимо, не станет лишний раз раздражать СБ и согласится на его условия. Усилия же свои он, судя по всему, сконцентрирует на налаживании отношений со спецкомиссией ООН по разоружению Ирака во главе с Рольфом Экеусом. Если за время, оставшееся до рассмотрения его доклада СБ ООН (отчет назначен на 19 июня), Багдаду это удастся, и Экеус заявит о прогрессе в деле уничтожения Ираком ракетного и химического оружия, то это, по мнению Москвы, позволит поставить вопрос о смягчении, а в перспективе и отмене санкций в отношении Багдада. Судя по всему, в ООН Россия будет отстаивать именно эту точку зрения. По словам принимавшего участие в переговорах замминистра Виктора Посувалюка, "Ирак следует поощрить за то, что он уже сделал в плане ликвидации своих программ вооружения". Вопросы же, связанные с выяснением судьбы пропавших без вести кувейтцев, по мнению Москвы (отличному от мнения двух других постоянных членов СБ ООН — США и Великобритании), не должны препятствовать отмене международных санкций в отношении Ирака, так как п. 22 резолюции 687 не увязывает эти две проблемы.
Заинтересованность Москвы в скорейшем снятии запрета на экспорт иракской нефти вполне понятна: долг Ирака России насчитывает $7 млрд, и расплачиваться Багдад должен за счет доходов от продажи нефти. В ожидании снятия санкций российские фирмы, прежде всего "ЛУКойл", заключили ряд прибыльных контрактов. Недавно Ирак предоставил России право на освоение двух крупных нефтяных месторождений (Северная Румейла и Западная Курна, суммарная мощность — 1 млн баррелей нефти в день), борьбу за разработку которых вели также крупные зарубежные фирмы. Но соглашение может вступить в силу лишь после отмены или смягчения антииракских санкций. В российском парламенте уже слышны призывы к одностороннему выходу России из режима санкций, и не исключено, что они усилятся, если июньское заседание Совета Безопасности окончится безрезультатно. Сходную с российской позицию занимает Франция, которая до войны в Персидском заливе была крупнейшим экспортером иракской нефти. Чтобы отменить санкции, необходимо преодолеть сопротивление США, которые пока не выказывают никакого желания "поощрять" режим Саддама. И если Франции лоббирование интересов в Ираке может быть прощено, то для России оно скорее всего — наряду с ядерной сделкой с Ираном — станет еще одним моментом, осложняющим отношения с США.
ВАЛЕРИЯ Ъ-СЫЧЕВА