В Музее истории российских меценатов и благотворителей состоялся вечер памяти Саввы Морозова, на который собрались потомки Морозовых и сотрудники музеев — музея МХАТ, дома-музея Станиславского, музея в Горках и Орехово-Зуево.
Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905) окончил естественное отделение физмата Московского университета, изучал химию в Кембридже. В 1887 возглавил Товарищество Никольской мануфактуры "Савва Морозов сын и К". В 1905 после массовых забастовок С. Т. Морозов потребовал передать фабрики в его полное распоряжение. Был отстранен от управления и под угрозой учреждения опеки выехал в сопровождении жены и доктора на лечение во Францию. Покончил собой в "Рояль-Отеле" в Каннах.
Поступки Саввы Морозова не оставляли сомнений в том, что загадочная русская душа — не плод писательского воображения. Его родители были патриархальными старообрядцами. Мать, одна из богатейших женщин России, чье состояние достигало 30 миллионов, до самой смерти в 1911 году не пользовалась электричеством, не читала газет и журналов и даже опасалась мыться горячей водой с мылом, по старинке предпочитая одеколон.
Жизнь Саввы-второго, научившегося еще в гимназии "курить и не верить в Бога", была полной противоположностью. Он с азартом изучал химию и собирался защищать диссертацию. Страстно влюбился в жену своего двоюродного племянника и сделал практически невозможное: добился разрешения на развод и женился на Зиновии Морозовой. Он дружил с Максимом Горьким, прятал в своем фешенебельном палаццо на Спиридоновке Николая Баумана, помогал доставлять нелегальную литературу на фабрику, где (с его ведома) служил инженером будущий нарком Леонид Красин. В январе 1905 года Морозов, полагавший, что благодаря революционному прыжку Россия догонит Европу, составил программу социально-политических реформ, призывавших к установлению конституционного правления. Перед смертью он застраховал себя на 100 тысяч, передав полис на предъявителя актрисе М. Ф. Андреевой, а та, в свою очередь, большую часть денег — партии большевиков.
Для русского театра Савва Морозов был практически тем же, чем Третьяков — для живописи. Он не раздумывая дал деньги только что родившемуся Художественному театру — столько же внесли Станиславский с Лилиной. Горький, увидев его "в пыли и трепете за успех пьесы" за кулисами театра, готов был "простить Морозову все его фабрики".
Савва Морозов превратил театр в паевое товарищество, где был выбран председателем правления. Он лично арендовал для театра на 12 лет помещение в Камергерском переулке. Перестройка особняка нефтепромышленника Лианозова, в котором с середины 90-х помещался театр-буфф и ресторан Шарля Омона, обошлась ему в 300 тысяч собственных денег (проект был сделан архитектором Федором Шехтелем бесплатно). За границей были заказаны новейшие приспособления для сцены, включая впервые появившееся в отечественном театре осветительное оборудование. К открытию здания МХТ, в котором театр помещается по сей день, Морозов истратил около полумиллиона рублей.
"Купец не смеет увлекаться. Он должен быть верен своей стихии выдержки и расчета. Измена неминуемо приведет к трагическому конфликту", — заметил В. И. Немирович-Данченко, профиль которого вместе с профилем Станиславского и Морозова был выгравирован на первом театральном значке. Савва Морозов всю жизнь поступал наоборот. "Легко в России богатеть, а жить трудно", — жаловался этот "европеец по-русски", мечтавший энергией и талантом русского народа оживить "усталую и дряхлую" Европу.
Его похоронили не как самоубийцу, а по христианскому обряду на Рогожском кладбище в фамильной усыпальнице. По старообрядческим обычаям произносить речей у гроба не разрешалось. Разделившийся и враждующий МХАТ твердо продолжает следовать этой традиции даже спустя 90 лет.
НАТАЛЬЯ Ъ-СЕМЕНОВА