Эмир Кустурица из бывшей Югославии только что во второй раз получил "Золотую пальмовую ветвь" в Канне. А в альтернативном видеопрокате выпустили его первую киноленту — "Помнишь ли, Долли Белл?". На основной видеорынок неожиданно поступил последний фильм Луи Маля — "Ваня с 42-й улицы", опровергающий примитивное мнение, что американцам известна и понятна лишь реклама Uncle Ben`s. Они смогли понять чеховского Uncle Vanya лучше многих славян. Авторы всех этих лент в поисках духовной истины обращают свой взор в разные стороны света, тоскуя о том безмятежном крае, где можно укрыться или исчезнуть, как герой-грек из "Отсутствия" Петера Хандке. В его картине, кстати, сыграла Жанна Моро, оценившая в Канне по заслугам "метания славянской души" Кустурицы.
"Помнишь ли, Долли Белл?" (Sjecas li se, Dolly Bell?). СФРЮ. 1980. Режиссер Эмир Кустурица. В ролях: Славко Штимац, Слободан Алигрудич, Лиляна Благоевич, Мира Баняц, Павле Вуйисич. Оценка — ****1/2 (по шестибалльной системе).
Этот фильм двадцатишестилетнего режиссера из Сараева присылали на Московский кинофестиваль 1981 года — но тогда его мало кто увидел. И виной тому... события 1968 года в Чехословакии. Деятели "пражской киновесны" практически не оставили достойных наследников у себя на родине. Но они могут гордиться учениками с Балкан, перенявшими у учителей поэтическое и жизнерадостное восприятие действительности — несмотря ни на что и вопреки всему. В начале 70-х годов в Чехословакии предпочли учиться режиссеры Эмир Кустурица, Горан Паскалевич, Райко Грлич, Лордан Зафранович, Срджан Каранович, Горан Маркович, а также Велко Филач, постоянный оператор Кустурицы. Первая лента будущей мировой знаменитости Эмира Кустурицы, ставшего дважды лауреатом Каннского фестиваля — за "Отца в командировке" в 1985 году и за "Подполье" (или "В некотором царстве, в некотором государстве...") ровно десять лет спустя, тоже была отмечена престижными наградами — "Золотым львом" в Венеции-81 за дебют и там же призом FIPRESCI. В ней можно увидеть аллегорию о расставании с культом отца (в том числе и "отца народов" Иосипа Броз Тито), лукавую притчу о попытке мальчишки из Сараева при помощи гипноза приблизить царствие коммунизма и покорить взрослую девушку со сценическим псевдонимом Долли Белл (предприимчивый брат заставляет ее заниматься стриптизом и проституцией). Однако Кустурица в этой работе пока лишь нащупывает неуловимые визуально-музыкальные переходы от прозы жизни к высшей поэзии духа. В картине чувствуются и автобиографические моменты (хотя сценарий написан, в основном, Абдулой Сидраном, который затем сочинил "Отца в командировке", а отроческие годы режиссера пришлись не на рубеж 50-60-х годов, а на последующее десятилетие). После просмотра "Долли Белл" становится понятнее то раздражение, которое испытывает сейчас признанный режиссер, называемый теперь боснийцем: "Я родился и умру югославом". Он не может не осознавать, что его вненациональное искусство все равно питает реальность распавшейся империи, а образ мыслей сформирован в водовороте уже несуществующего строя. Эмир Кустурица, как, например, и Алексей Герман, вынужден признать величие рухнувшей системы.
"Отсутствие" (Die Abwesenheit — L`absence). ФРГ-Франция-Испания. 1992. Режиссер Петер Хандке. В ролях: Бруно Ганц, Жанна Моро, Алекс Дека, Эустакио Бархау, Софи Семен. Оценка — ****1/2.
Австрийский писатель Петер Хандке был привлечен к работе в кино немецким режиссером Вимом Вендерсом еще в начале 70-х годов. Почти спустя 20 лет после их совместной работы "Ложное движение", вольной осовремененной версии "Годов учения Вильгельма Мейстера" Гете, Хандке в год пятидесятилетия, вероятно, решил подвести жизненный и творческий итог, сняв вторую ленту в качестве режиссера. Название не случайно дается на двух языках. Четверо основных героев ленты встретились буквально на пересечении лесных тропок и, словно новые пилигримы, отправились в паломничество к некой "земле обетованной", лежащей на юге континента. Они неоднократно произносят монологи — каждый на своем языке, полагая, что смогут понять друг друга без слов. Игрок, Писатель, Солдат, Молодая женщина чувствуют себя потерянными в обычной жизни, но путешествие также оказывается иллюзией, а исчезновение Писателя лишь подтверждает это. Подлинной героиней становится Жена писателя, которая в финале произносит пятиминутный, снятый одним куском монолог — и жалобу на жизнь, и приговор пропавшему мужу, самой себе и всем, кто духовно опустошен. В фильме Хандке легко обнаружить приметы литературщины и даже заимствования из лент не только Вендерса, но и Антониони, Ангелопулоса, Бунюэля, Тарковского и даже японца Одзу. И на этом основании посчитать банальным и вторичным. Однако в лучшие моменты Петеру Хандке удается покорить кинематографичностью "пустого пространства" (если воспользоваться известным термином Питера Брука).
"Ваня с 42-й улицы" (Vanya on 42nd Street). США. 1994. Режиссер Луи Маль. В ролях: Уоллес Шон, Лэрри Пайн, Джулиэнн Мур, Брук Смит, Джордж Гейнс, Фиби Бранд, Линн Коэн, Джерри Майер. Оценка — *****.
Имя Брука припомнилось не зря. Несколько лет назад он показывал в Москве замечательный спектакль "Вишневый сад" с участием американских актеров (среди которых особенно необычен был Брайан Деннехи, более знакомый любителям кино преимущественно по ролям полицейских), а также шведа Эрланда Юсефсона, воспитанника бергмановской школы. Француз Луи Маль, который уже лет пятнадцать живет в Нью-Йорке, обратился даже не к спектаклю, а репетициям Андре Грегори, проводимым в течение пяти лет в полузаброшенном театре на 42-й улице с актерами-энтузиастами, которые стремились проникнуть в художественный мир Чехова, разыгрывая сцены из "Дяди Вани". Словно вопреки пастернаковской поэтической формуле, исполнители (чудаковатый Уоллес Шон неожидан в роли Вани, и вряд ли кто узнает в Джордже Гейнсе, сыгравшем Серебрякова, придурковатого начальника из "Полицейской академии") вовсе не собирались "гибнуть всерьез", а избрали путь "читки", выверенного воспроизведения текста, хоть и адаптированного известным драматургом Дэвидом Мейметом. Прежде всего поражает легкость и непринужденность игры — актеры почти идеально воплощают чеховский принцип относительно непроизвольного крушения человеческих судеб во время пустяковых разговоров. И невозможно не убедиться лишний раз в том, что американцы — поистине здоровая нация. Они произносят большую часть текста с улыбкой, мгновенно подавляют в себе горечь и раздражение, с радостью общаются с другими и на репетиции, и в жизни. И искренне веруют в то, что "мы увидим небо в алмазах... и отдохнем!".
СЕРГЕЙ Ъ-КУДРЯВЦЕВ