Концерт
Завтра в Большом зале консерватории пройдет концерт оркестра "Западно-восточный диван" — симфонического коллектива, объединяющего молодых музыкантов из Израиля, Палестины и других стран Ближнего Востока. Вместе с оркестром в Москву прибыл его создатель и бессменный руководитель, знаменитый дирижер Даниэль Баренбойм. В концерте, организованном фондом "Музыкальный Олимп", прозвучат произведения Моцарта, Брамса и Шенберга. Накануне концерта ДАНИЭЛЬ БАРЕНБОЙМ рассказал СЕРГЕЮ Ъ-ХОДНЕВУ о своем оркестре и о своих взглядах на израильско-палестинский конфликт.
— Отчего вы выбрали в качестве имени для оркестра это название сборника Гете?
— Это прекрасные стихи, и посвящена эта книга именно контакту между культурами, между Востоком и Западом. Такое название для нашего проекта в свое время предложил Саид (Эдвард Саид (1935-2003), палестинский писатель, сооснователь "Западно-восточного дивана".— "Ъ").
— В тот момент десять лет назад у вас была какая-то долговременная стратегия существования оркестра?
— Да нет, на самом деле мы вовсе не собирались создавать оркестр, нам казалось, что это совершенно невозможно. Мы просто хотели создать форум для молодых музыкантов из самых разных стран Ближнего Востока: из Израиля, из Палестины, из других арабских государств. Предполагалось, что это будет что-то вроде семинара, где обсуждалась бы не только музыка, но и, скажем, литература — такова была идея Саида. Мы рассчитывали собрать человек десять. Ну, двенадцать, может быть. Вы можете представить себе наше удивление, когда в результате только из арабских стран мы получили больше двухсот заявок на участие. Тогда мы осознали, что нужно создавать оркестр, это выглядело не только возможным, но и необходимым. И когда мы это сделали и завершили первый год, мы поняли, что начинание слишком важное для того, чтобы оставить его без продолжения. С тех пор все и развивалось.
— Что для вас "Диван" сейчас в первую очередь: общественно-политическая инициатива или художественная?
— Ну, я бы сказал, что это вообще самое важное из всех моих дел. В работе с "Диваном" соединены все элементы, которые для меня существенны,— это и очень высокое качество игры, и факт, что у этой игры есть еще и совершенно экзистенциальное значение, она не просто для приятного времяпрепровождения. Ну то есть и для этого тоже, конечно, но не только. Для меня знать о конфликте Израиля с Палестиной и понимать, что его, похоже, невозможно разрешить,— это ежедневная пытка.
— То есть "Диван" — это попытка найти мирное разрешение конфликта?
— Не найти, скорее смоделировать. Вообще, мне очень льстит, когда "Западно-восточный диван" называют "оркестром мира". На самом деле это вряд ли "оркестр мира", потому что для мира нужен не оркестр, а совсем другие вещи. Но все же это действительно модель того, какой в принципе могла бы быть жизнь на Ближнем Востоке, если бы там существовало равенство и приятие друг друга. Израильско-палестинское противостояние — это ведь не очередной политический конфликт, каких бывало в истории тысячи. Политический конфликт — это когда страны соперничают из-за границ, или нефти, или газа, или еще чего-то в этом духе. Его можно решить дипломатическим путем, а если так не получается, то военной силой. А это конфликт человеческий, конфликт между двумя народами, которые равно убеждены, что у них есть исключительное право на этот клочок земли. Дипломатия тут бессильна, потому что нет возможности для компромисса, и оружием тем более ничего не добьешься. Так что необходимо именно приятие этого факта, приятие того, что у израильтян и палестинцев одна судьба, точнее, что наши судьбы соединены неразрывно. Без этого признания никакого продвижения не может быть. И я очень рад, что приезжаю с оркестром именно в Москву, учитывая влияние России в этом регионе.
— Сколько времени вы уделяете "Западно-восточному дивану" ежегодно?
— Мы встречаемся в Испании каждое лето и работаем три месяца. Сейчас, поскольку мы отмечаем в этом году юбилей, у нас проходит целая серия концертов: мы уже были в Катаре, теперь в Москве, потом будут Вена и Милан.
— Насколько сильно изменился за эти годы состав оркестра?
— За последние два-три года 75-80% оркестрантов остались на своих местах. Вообще, очень важная деталь не только то, что музыканты встречаются каждое лето, но и то, что каждое лето молодые музыканты учатся у одних и тех же старших коллег из берлинской Штаатскапелле. А потом, с наступлением осени, те, кому необходимо, получают стипендию и могут продолжить обучение в Берлине. Так что к следующему году они сильнее музыкально, и при этом сохраняется одна линия, один музыкальный стиль.
— Вы не планируете привлекать оркестр к своим работам в опере?
— В прошлом году мы исполняли первый акт "Валькирии", следующим летом будем играть "Фиделио", но все это концертные проекты, в яме оркестр еще не сидел. Может быть, когда-нибудь позже — сейчас трудно сказать.