Главный герой — виртуозный летчик со свиным рылом. Глазами-щелочками из-под вечных темных очков он устало следит за тем, как на берегах Италии зреет новая мировая война и, совсем как Рик Блейн из "Касабланки", не желает ни присоединяться к фашистам, ни вступить в ряды сопротивления. Порко Россо, малиновой свиньей, летчика прозвали за цвет его крохотного неуловимого истребителя. Во время первой войны, когда Порко еще не был Порко, а был Марко Паготом, вместе с тремя товарищами он бороздил небеса Адриатики в составе итальянских ВВС. Затем товарищи один за другим погибли, а Марко, утратив веру в человечество и человеческий облик, занялся частной охраной побережья от воздушных пиратов.
Пираты то и дело похищают школьниц-туристок, но, даже вооруженные до зубов, не представляют особой опасности. Чуть больше Порко Россо мешает американский пилот Дональд Кертиса. Он мечтает о голливудской карьере и томно поглядывает на любимицу итальянских летчиков, певицу и хозяйку островного бара Джиу. Джиа, трижды уже овдовев, заключила с Порко Россо странное пари, по условиям которого каждый день дожидается его в своем саду в широкополой шляпе. Порко нарезает над островом Джиа круги и не спешит опускаться. Как у всякого героя фильма-нуар, его ранимая и чувствительная душа надежно скрыта непроницаемой маской, личиной, лицом со свиным пятачком и треугольными висячими ушами.
Малиновый летчик отпускает циничные шуточки, курит Gitanes и читает журнал Cinema, очаровывает женщин и раздражает новые власти. Пока Порко Россо с легкостью отбивает у неуклюжих толстяков на латаных крылатых посудинах пронзительно верещащих семилетних заложниц, на земле за ним начинают охоту отряды чернорубашечников. Несмотря на настойчивые расспросы, Порко так и не раскрывает, каким образом его лицо заместилось рылом матерого хряка. Вместо этого он рассказывает, как уходит в светящиеся облака караван погибших в бою самолетов (образ английского сказочника Роальда Даля). Фильмам Миядзаки свойственна мультипликационная сложность и образная деликатность. В случае "Порко Россо" таинственность и недосказанность более чем объяснима. Превращение человека в свинью и обратно — слишком интимный процесс, чтобы показывать его жадному зрителю.