Некролог
В субботу днем в своей московской квартире на 93-м году жизни скончалась Ольга Лепешинская — главная балерина сталинской эпохи, у которой орденов было больше, чем у боевого генерала.
Народная артистка СССР, четырежды лауреат Сталинской и Государственной премий, обладательница ордена Ленина и килограммов орденов и медалей рангом пониже, свое первое отличие — орден "Знак почета" — Ольга Лепешинская получила в 1936 году в двадцатилетнем возрасте. И все эти награды были заслуженными — не только потому, что она была по-настоящему талантлива. Столь беззаветным, истовым и убежденным служением родному коммунистическому государству не отличался никто из коллег-современников Ольги Лепешинской.
Это было наследственным: еще в XIX веке ее дед-дворянин дважды отсидел за вольнодумство, отец балерины состоял под наблюдением охранки, а его кузен водил дружбу с Лениным со времен минусинской ссылки. Из такой семьи балерины не выходят — в балетную школу восьмилетнюю Ольгу мать сдала тайно. Большеротую, тщедушную, угловатую, неграциозную девочку в балет приняли не сразу. А приняв, не пожалели: уже к концу обучения она стала первой. Умная, упорная, фанатично работоспособная ученица сумела превратить свои недостатки в достоинства.
И не просто в достоинства: эта стремительная, крепконогая, фонтанирующая энергией и победительным жизнелюбием рекордсменка, придя в Большой театр в 1933 году, утвердила новый — советский — тип балерины, навсегда изменив представление о балеринском амплуа. Не потому, что была универсальной — скорее всеядной: честолюбивая Лепешинская перетанцевала большой балеринский репертуар: и Одетту--Одиллию, и Жизель, и Аврору. Но влюбленные жертвы, потусторонние духи, изящные принцессы — все это было не для нее. А вот классику, позволявшую ей утолить ненасытную жажду активного бравурного танца, Лепешинская наполнила приметами современной ей героической эпохи: никто до нее не прыгал так высоко и залихватски, никто не делал двойных фуэте и не удваивал их количество до 64, никто не отваживался на тройные пируэты, двойные "рыбки" в воздухе. Словом, никто из современниц не мог сравниться в виртуозности с этой стахановкой балетного станка. О ней даже писали не по-балетному: "Ногами своими она, точно кремнем, высекает искры, а в полетах улыбается, и у нее горят глаза, как у юных парашютисток". Старинная инженю-кокет обернулась строительницей социализма, первой в рядах армии лучезарных граждан новой страны Советов, ставших главными героями сталинского искусства.
Только это была ее подлинная жизнь: вместе с первыми метростроевцами член партии Лепешинская с энтузиазмом рыла метро, радостно ездила на картошку, деятельно работала в райкомах, горкомах и всяческих партийных комиссиях, охотно выступала на митингах, демонстрируя незаурядный ораторский талант. Войну она поделила между сценой и передовой. Не жалея ног, танцевала в пуантах в больничных палатах, на земле, траве, песке, в кузовах грузовиков и чудом избежала немецкого плена.
Ни переломы, ни прочие чудовищные травмы, которые могли бы сломить любую танцовщицу, не остановили Ольгу Лепешинскую — она протанцевала 29 лет, до конца карьеры не позволив никому превзойти себя в своих коронных ролях. Ее называли "балериной коды". Кода — финал па-де-де, когда соперничество женского и мужского танца достигает апогея, когда блеск и острота головокружительных па обретает самоценность и значимость символа чистого танца. Кода была "триумфом завершения" спектаклей Ольги Лепешинской. Тот же триумф завершения прозвучал во всей долгой деятельной и цельной жизни артистки и коммунистки, которая до конца жизни именовала себя "абсолютным продуктом советской эпохи".
Прощание с Ольгой Лепешинской состоится завтра в Большом театре. Похоронят балерину в этот же день на Введенском кладбище.