изменили систему мотивации госслужащих, выяснил корреспондент отдела финансов Александр Мазунин
В этом году — шесть лет с начала пенсионной реформы. В 2002 году государство открыло всем гражданам моложе 1953 года рождения (с 2004 года эта планка была поднята до 1967 года) накопительные счета, куда перечислялась часть их зарплаты. Тогда же в пенсионную систему были включены частные структуры — управляющие компании и негосударственные пенсионные фонды. Им по задумке чиновников граждане должны были доверить управление накопительной частью своей пенсии, забрав ее из государственной управляющей компании, функции которой выполняет ВЭБ.
Частные структуры по определению управляют деньгами лучше государства и способны обеспечить более высокую доходность, рассчитывали авторы пенсионной реформы. "Государству невыгодно содержать целую армию "молчунов",— признавался мне сотрудник ВЭБа.— Незачем при профицитном бюджете брать на себя такую социальную ответственность". Когда цена на нефть была выше $100 за баррель, мало кто верил, что в ближайшей перспективе наш бюджет перестанет быть профицитным. К тому же, по словам моего собеседника, консервативная инвестдекларация ВЭБа не способна принести доход от инвестирования накоплений, превышающий инфляцию, а это значит, что в конечном итоге в руках государства будущая пенсия граждан растает.
Все предыдущие годы чиновники пытались "разговорить" "молчунов", заставив их перевести пенсионные накопления из ВЭБа в частные структуры. На социальную рекламу, призванную популяризировать НПФ, из бюджета выделялись десятки миллионов долларов.
"Задачу государственной важности" стремились решить и рядовые сотрудники Пенсионного фонда России. В один из моих визитов в ПФР на рабочем столе компьютеров нескольких сотрудников фонда я увидел заставку "Убей пенсионера — получи бонус". Человек, сидевший за одним из них, разъяснил мне, что "убить" на их жаргоне означает "способствовать переходу в частные структуры". А вот бонус на деле оказался виртуальным. Но даже виртуальное вознаграждение превратило процесс популяризации частных компаний и НПФ в некое подобие соцсоревнования.
Однако итоги года показывают, что и виртуальное вознаграждение сотрудников ПФР, и многомиллионные рекламные бюджеты, и призывы лишить "молчунов" всех прав по распоряжению их накоплениями оказались безрезультатными. По информации ПФР, на 1 декабря заявления о переводе накопительной части пенсии в НПФ подали 1,3 млн человек. При этом за весь прошлый год у НПФ появилось почти 1,5 млн новых клиентов. Для управляющих компаний минувший год и вовсе можно считать провальным: для инвестирования своих пенсионных накоплений их выбрали лишь 22 тыс. человек, что в пять раз меньше, чем в 2007 году. Зато в три раза возросло число переходов из частных структур обратно в ПФР.
Теперь, когда цена на нефть упала до $32 за баррель, а российский бюджет с высокой долей вероятности перестанет быть профицитным, почти 400 млрд руб. пенсионных накоплений пригодятся и самому государству как стабильный источник долгового финансирования. Один из чиновников ПФР на днях мне сказал: "Сейчас вряд ли стоит продолжать тратить силы и средства на сокращение числа "молчунов"". Он тем самым лишил сотрудников ПФР бонуса, но зато уверенность граждан в уровне обеспечения собственной старости, я уверен, в дефиците не останется.