В среду вечером в интервью ОРТ Борис Ельцин дал понять, что наложит вето на закон "Об особом порядке приватизации государственного телевидения и радиовещания", одобренный российским парламентом. В случае отклонения закона Ельцин получит еще одну — помимо горячо дебатируемого думцами закона о собственных выборах — тему для борьбы с нижней палатой парламента, которая и так уже достаточно ожесточилась в отношении президента. В результате повышается вероятность того, что Дума соберет требуемые для преодоления президентского вето 300 голосов — ведь сам закон уже был принят 302 голосами. Но в пылу до крайности политизированной полемики с президентом в стороне может остаться вопрос чисто практического свойства: ну а дальше-то что?
Причина недовольства парламентариев законом — политическая, а не экономически мотивированная, хотя в названии закона и присутствует слово "приватизация". Автор закона, председатель думского комитета по приватизации Сергей Бурков, особенно напирал на то, что в истории с ОРТ речь шла фактически о денационализации "Останкино". В ходе парламентских дебатов не раз звучали и внушительные цифры — о стоимости "Останкино" ($700 млрд), о финансировании ОРТ из госбюджета (в размере 148 млрд руб.) — которые лишь распаляли оппонентов ОРТ. Но в телеинтервью Ельцин не зря обронил фразу о том, что принятый обеими палатами закон юридически некорректен. Вообще это даже не закон, а "анти-закон".
Главное, что вопреки названию никакого такого особого (как и неособого) порядка приватизации в законе как раз не предусмотрено. Акт изобилует понятиями негативными — изъять, запретить, приостановить. Термины обращены против компании, уже работающей на 1-м канале — законно (с точки зрения самого ОРТ и президента) или нет (с точки зрения парламента). И уже в силу этого обстоятельства запрещение работать должно было быть чем-то компенсировано. Но как раз рецептов в законе на случай, если акт вступит в силу и у ОРТ будет изъята лицензия, нет. Вопрос, кто будет вещать вместо ОРТ, остается без ответа. Потому что такой ответ, как "Останкино", в данном случае не годится. Не годится, ибо ответ на первый вопрос невозможен без ответа на второй — кто это будет финансировать. Как сообщил Ъ Алексей Пушков, ведающий в ОРТ вопросами связи с общественностью, затраты с 1 апреля до конца года должны составить 950 млрд руб., тогда как в госбюджете выделено во много раз меньше. Вряд ли Дума сможет найти какие-то средства сверх бюджета. ОРТ же, подчеркнул Пушков, рассчитывает на поступление средств из частных источников — это сегодня единственная формула, которая позволит развивать 1-й канал. И с аргументами г-на Пушкова трудно спорить. Хотя многим хочется.
Представитель ОРТ опроверг как "абсолютно неграмотное" обвинение в том, что ОРТ приватизировало "Останкино". Формально ОРТ никакой собственности не получило, а помещения и передатчики арендует у "Останкино" и государства. Минсвязи, обвиняющий нынче многие российские государственные теле- и радиокомпаний в неуплате, не может предъявить такого же обвинения ОРТ — оно вовремя платит за аренду. Трудно что-либо противопоставить и такому аргументу г-на Пушкова: если, как предполагается в Думе, вещать опять начнет "Останкино", как быть с долгом "Останкино" Минсвязи (около 400 млрд руб.) — ведь с 1 июля связисты грозят прервать вещание (кроме вечернего) на госканалах-должниках.
Итак, борьба вокруг ОРТ носит чисто политический характер. Обвинения ОРТ в "мафиозности" — тоже. Под "мафией" подразумеваются крупнейшие финансовые и промышленные структуры, которые финансируют ОРТ и которые откровенно заявляют о своих политических пристрастиях. Пристрастия облекаются в формулировки о необходимости согласия и стабильности в обществе, о центризме как об опоре нынешней российской государственности. И в этом контексте все призывы вернуться во времена "финансовой невинности" выглядят абсолютно наивно. Известное правило о музыке и ее заказчиках настолько прочно вошло в российскую действительность, что сегодня нетрудно предсказать следующее: чем сильнее парламент будет противиться намерениям относительно ОРТ упомянутых финансово-промышленных структур (находящих сочувствие у исполнительной власти), тем более решительные меры предпримет и власть, и стоящие за ней финансовые группировки по защите своих интересов на телевидении. Это битва с предсказуемым исходом. А средства в ней — дело десятое.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ