Сегодня на Каннском фестивале самый насыщенный день. Только в официальной программе три конкурсных фильма (среди которых лидирует по опросам "Безумие короля Георга" Николаса Хитнера), а кроме того — ночной внеконкурсный показ. Журналисты суммируют впечатления от предыдущей недели: они крайне противоречивы, пестры и отчасти даже параноидальны.
Реальный претендент на "Золотую пальмовую ветвь" пока не определился; впрочем, жюри нередко действует вопреки логике и всем расчетам. Если бы приз давали журналисты, он скорее всего достался бы "Земле и свободе" Кена Лоуча. Эстетика "капиталистического реализма", антибуржуазный пафос и утопическая картина всемирного братства настолько близки левой интеллигенции, что она готова представить гражданскую войну в Испании альтернативой югославской, а крах коммунизма списать на тактические ошибки. За политический радикализм фильму прощается и безликая традиционность стиля.
Подобной снисходительности фестивальная публика не проявила к "Деткам" Ларри Кларка. Знаменитый фотограф снял нью-йоркских подростков в реальном ритме их существования. Это и обостряет, и притупляет трагизм происходящего: судя по картине, поколение, живущее лишь сексом и наркотиками, рискует быть выкошено СПИДом. И в то же время ему свойственна феноменальная живучесть, а сцены уличных тусовок завораживают витальной энергией. Однако установка на сенсацию вызвала непонимание и раздражение — типичная реакция вымотанных фестивальной гонкой журналистов.
"Шанхайскую триаду" Чжана Имоу тоже встретили более сдержанно, чем предполагалось и чем она заслуживает. Чжан Имоу вернулся от эпоса к камерной истории страстей. Его объект — мания власти. Впрочем, мысль и идея меркнут перед пластическим и колористическим совершенством нового китайского шедевра. И перед красотой Гун Ли, впервые здесь поющей и, быть может, сыгравшей у Чжана Имоу в последний раз. Некогда режиссер выбрал ее из двух студенток театральной школы, попросту бросив жребий. Теперь их личный и творческий дуэт распался, подарив на прощание как никогда ослепительную улыбку Гун Ли в "Шанхайской триаде". Но, похоже, ее будет недостаточно для тех, кто ищет прежде всего "содержательности", а чистоту стиля именует академизмом. Да, Чжан Имоу — один из академиков современного кино. И за ним пока не угнаться американским мастерам интеллектуального триллера — Брайану Сингеру ("Обычные подозреваемые"), Барбету Шредеру ("Поцелуй смерти"), чьи фильмы вместе с гротеском "Умереть за" Гаса ван Сента показаны вне конкурса.
Перегруженность программы сказывается не только в том, что рядом с фильмами мастерскими (добавим к ним ретро-стилизацию "Неоновая библия" англичанина Теренса Дэвиса) попадаются работы слабые и почти случайные. Дело еще и в чрезмерной плотности расписания просмотров, на иные из которых журналистам, вдохновленным фильмом Лоуча, приходится прорываться, расталкивая стражей порядка с криками "Фашисты! Троцкисты! Но пасаран!".
На нижнем этаже Фестивального дворца царит запустение. Еще недавно процветавший там кинорынок выбрался на волю — в шатры, расположившиеся под солнцем между бассейнами. Теперь солидные фирмы ушли из подвала (еще раньше служившего паркингом), и он отдан торговцам эротической продукцией.
А по соседству пируют знаменитости. Днем в расположенных на пляжах Круазетт ресторанах, вечерами на яхтах и загородных виллах один за другим следуют приемы с участием звезд. На один из них пожаловала чуть ли не с трапа Катрин Денев. Кажется, это был прием газеты Humanite.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ