В Москве отмечен всплеск активности благотворительных организаций. Круглые столы, нервные дискуссии, встречи за чашкой чая и совещания под протокол следуют одно за другим. Говорят не столько об уходящем годе, сколько о том, что будет и как быть ввиду разгорающегося кризиса. Наиболее сдержанны фонды с капиталами учредителей. А вот среди благотворительных организаций, миссии которых неисполнимы без фандрайзинга, настроения разные: от позитивных, вроде "кризис поможет стать эффективнее", до самых панических, типа "всем кирдык". В эти дни я попал в Казань, и увиденное, по-моему, будет интересно для коллег.
Сначала вот история с рождественским сюжетом. В Казани появился памятник Благотворителю. Кажется, он первый такой в новейшей истории России. Я слышал про свежие бюсты и статуи великих меценатов прошлого. А тут изваяние ныне здравствующего гражданина. Прямо под Казанским кремлем устроена бронзовая композиция: мужичок, лошадь с телегой и ребятишки на ней, все в натуральную величину. Формально памятник Благотворителю вообще. Но всяк в Казани знает, что мужичок не аллегория, а Асгад Галимзянов, самый скромный персонаж из множества людей-памятников великого города.
Асгаду сейчас 74 года. Родом из деревни, он пережил военный голод, был слесарем, шофером, затем пересел на телегу и стал возчиком на рынке. Возил на свалку мусор, в том числе пищевые отходы. Жил в бараке, рядом с пустошью. Они с женой выгородили загон, завели поросят и стали кормить их пищевыми отходами с рынка. Деньги от продажи мяса он складывал в тазик. Когда тазик переполнился, Асгад сделал первый перевод: отправил деньги в детдом. Это было в 70-х. Он так и жил в бараке — и дарил детдомам, больницам и домам престарелых инструмент, игрушки, мебель на тысячи советских рублей. И еще автобусы — говорят, раздал 60 штук. А одна казанская газета утверждает, что даже 72.
Памятник Асгаду появился в этом году, и мои собеседники видят в том большой смысл: Шаймиев всерьез взялся за развитие филантропии. Да, Татария третий год переживает приступ благотворительности, но об этом в стране пока мало известно. Хотелось разобраться, и я согласился участвовать в семинаре для глав местных администраций и руководителей фондов.
Начало движению здешних филантропов положил 2006 год, объявленный Москвой Годом благотворительности в России. Есть ощущение, что Татария тогда несколько припозднилась. Только в конце 2006 года президент Шаймиев образует республиканский совет по благотворительности, который сам и возглавит. Такие же советы созданы при главах местных администраций и во многих социальных учреждениях. У Шаймиева появляется государственный советник по социальным вопросам Татьяна Ларионова, и она теперь правая рука президента в совете по благотворительности. Одновременно в минтруде РТ открывается отдел по благотворительности. Так вертикаль благотворительной власти оказалась под стать власти государственной. Установлены стандарты отношений: республиканский совет теперь координирует всю благотворительность. Предпринимателей учат воспринимать филантропию как неотъемлемую часть бизнеса. Фонды рассматривают как носителей идей, им рекомендовано составлять долгосрочные проекты. Власть обязуется помочь фондам заинтересовать бизнес. А тому объяснили: наличие долгосрочной благотворительной политики положительно сказывается на коммерции.
Как вам? Мне лично не по душе чей бы то ни было диктат в какой бы то ни было упаковке. Потому что диктат и потому что неэффективен. Он лишает инициативы.
Так вот, если вы думаете так же, как я, то мы с вами, похоже, пока проигрываем. В 2007 году сборы пожертвований в республике составили более 3 млрд. руб. Вы скажете, работа административного ресурса,— и будете правы. Так, из 3 млрд половину внесла "Татнефть". Попросили — и внесла. Наверняка не одну ее попросили. В 2008 году сборы ожидаются еще выше. Та же "Татнефть" за 11 месяцев перечислила 1,9 млрд. руб. Резко растет число фондов. Официально считается, что их уже свыше 4 тыс., но эксперты из третьего сектора республики говорят, будто на самом деле действующих фондов даже не сотни, а только десятки. Если и так, то это привычная российская картина.
При всей этой административной системе развития филантропии Татария, похоже, не боится публикаций просьб своих жителей о помощи в федеральной, то есть неподконтрольной Казани, прессе. Это сильный тест. Редкий губернатор у нас пока готов к такому обороту событий. Считается, коль скоро земляки печатно "жалуются", значит, ты недорабатываешь. На самом деле, смеются мои казанские собеседники, это значит, что ты привлекаешь дополнительные ресурсы, и больше ничего не значит.
Меня провожал руководитель фонда "Булгар" Фарид Мифтахов. Мы ехали мимо памятника Благотворителю, и Фарид вдруг стал доказывать, что бронзовый Асгад в реальной жизни никак не мог купить 60 автобусов. Кажется, он завидовал? Молодой, спортивный, депутат и бизнесмен, наверняка с большими связями, коль скоро его фонд называется Национальным фондом Республики Татарстан,— и завидует?! Кому, возчику?! Если так, то Шаймиев опять все верно рассчитал. Слава тоже стимул для филантропов, почему бы и нет?