Выставка в новом музее на Гоголевском бульваре, посвященная исключительно видеоработам Энди Уорхола, вряд ли станет откровением для поклонников творчества великого поп-артиста. В последние годы в Москве так или иначе показывали все принципиальные для этой его ипостаси вещи — и знаменитый "Empire State Building", фильм одной точки и фактически одного кадра — с силуэтом прославленного нью-йоркского небоскреба, длящийся больше десяти часов, и такой же длинный и экспериментальный "Сон", и чуть более короткие игровые фильмы с блондинкой Эди Седжвик, которую Уорхол хотел сделать настоящей голливудской звездой, да так и не сумел — она скончалась в раннем возрасте от наркотиков. Но коллекция из 18 немых фильмов и видеопортретов, специально отобранная известным куратором Клаусом Бизенбахом для выставки, уже несколько лет колесящей по мировым музеям и после Москвы планируемой к показу уже в нью-йоркском музее современного искусства MOMA, тянет на новое качество. Ее режим просмотра не предполагает синефильской дотошности — да это и чисто физически невозможно (Уорхол не любил монтажные ножницы), к этим фильмам надо и в самом деле отнестись как к "живым картинам", развешанным по стенам. Благо персонажи этих портретов — личности прелюбопытнейшие. Снимать свои видеопортреты Уорхол начал еще в 1963 году и за четыре года нащелкал более 500 работ. В основном это посетители и обитатели его легендарной мастерской — "Фабрики". Тут и упомянутая выше богемная секс-бомба Эди Седжвик, и голливудский стар Деннис Хоппер, гораздо менее известный как художник, а между тем продолжающий до сих пор писать картины в духе Уорхола, и коллекционерки, не боявшиеся покупать новое американское искусство, и музыканты, и фотомодели, часто в одном лице, как певица Нико, исполнившая несколько песен для группы Velvet Underground, и другие представители американской творческой интеллигенции золотых 60-х. Особым ценителям жанра рекомендуется сравнение с недавней аналогичной выставкой "живых видеопортретов" режиссера Боба Уилсона. В чем в чем, а в живости черно-белые знаменитости Уорхола дадут фору цветным знаменитостям Уилсона.
Павел Пепперштейн в "Риджине"
Не успела публика очухаться от фантастического проекта Павла Пепперштейна "Город Россия", посвященного далекому будущему нашего урбанизма, когда вместо банальных небоскребов, по мысли художника, должны появиться удивительные строения в форме, скажем, крестьянских баб, как самый изобретательный из московских концептуалистов приготовил зрителям новую порцию "нацпроекта". Впрочем, на сей раз совсем не такую уж завиральную. Если любой завалящий банк или торговая фирма разрабатывает собственный фирменный стиль, то почему наша страна не может позволить себе стилистического единства, задался вопросом Павел Пепперштейн. И вопрос этот не риторический — после советского единообразия, когда даже вывеска "гастроном" писалась точно выверенным шрифтом, у нас наступила эпоха вопиющей эклектики, бесконечной визуальной борьбы двуглавых орлов с серпами и пятиконечными звездами. Павел Пепперштейн считает, что тут даже изобретать ничего не надо — такой стиль уже существует, его принципы разработал Казимир Малевич в своем супрематизме, и этот стиль ничуть не устарел за сто лет, поскольку изначально был устремлен в будущее. Осталось только доработать его в смысле практического применения. "Я надеюсь, что нацсупрематизм станет идеальным стилем для общественных зданий, аэропортов, вокзалов, посольств, министерств, а также частных домов",— уверен художник. Осталось только, чтобы ему поверили и депутаты Государственной думы.