Проблема реституции разрешима, но только если у нас все-таки будет специальный закон. Первый вариант, предложенный Институтом государства и права, хотя и нуждается в доработке, по своей концепции совершенно справедлив. Нам необходимы правовые нормы, в противном случае решение проблемы затянется еще на полвека. Все любят говорить, что в решении вопроса о трофеях необходима взаимность. Все эти разговоры — фальшивая риторика. Никакой взаимности не было раньше, нет сейчас и никогда не будет. И при подписании протоколов в 47-м, в 57-м и в 94-м, во время переговоров с Кинкелем, немцы все время повторяют, что у них ничего российского нет. И действительно нет — все распродано, разворовано, разошлось по разным странам, частным рукам, и собрать это уже невозможно и обменяться не на что. И счастье для человечества, что попавшие к нам ценности — пусть они и не показывались, что тоже плохо — должным образом сохранялись под контролем государства, имелись хотя бы физически. К тому же реституция началась не два-три года назад, а еще в 49-м с одностороннего возвращения 3 млн. архивных документов, а затем еще и 1,5 млн. художественных экспонатов, среди которых были Пергамский алтарь, Золотой свод, египетские ценности, Дрезденская галерея.
Другой занимающий прессу вопрос — законность вывоза из Германии. Говорят, что это была хорошо спланированная операция, но ведь освобождение Европы было стремительным. Это у немцев с самого начала была поставлена цель на уничтожение всех свидетельств низших культур, что и подтверждается документально. В СССР же ценности отправлялись по приказам СВАГО и Контрольного совета как компенсация за наши потери — и это законно. Конечно, не исключены были и случаи мародерства: война есть война, и кто-то из генералов мог вполне "украсть" по праву победителя. Но мне не известны случаи вывоза нашими войсками ценностей с немецких территорий, контролируемых странами-союзницами. Например, Золото Трои, спрятанное в одной из заминированных немцами башен Берлинского зоопарка, советским войскам передал сам директор музея, боявшийся, что оно может исчезнуть навеки при случайном взрыве. И вообще заслуга наша, а не вина, что мы спасали испорченные предметы от пожаров, затоплений, бомбежек, а потом еще и приводили все в порядок (поступившие в наш музей 800 картин реставрировались десятки лет).
Закон нужен немедленно, дабы музеи больше не называли квалифицированными хранилищами ворованного. Надо легализовать весь процесс, а потом уж принимать претензии от других стран, требуя, конечно, доказательств их прав. Важны все нюансы. К примеру, оказывается, немцы покупали коллекцию Кенигса, когда она принадлежала уже не ему, а некому Вамбойненгену, весьма богатому человек, успешно торговавшему с нацистской Германией. Коллекция находилась в музее в Роттердаме, потом, так как ему не хватало денег на покупку картин из США, он продал 526 листов из нее немцам для музея Гитлера в Линце за 1,5 млн. голландских гульденов (большую сумму по тем временам). Сейчас же пытаются представить это продажей по принуждению. Зная все это, Голландия и Германия должны вначале решить, кому принадлежит коллекция. Хотя тоже бывало, особенно в Бельгии, когда все скупалось за бесценок. Показательно другое: из Голландии мне переслали опубликованную там статью под названием "Русские будут очень глупы, если отдадут коллекцию Кенигса".