16 мая в Государственной думе состоялись парламентские слушания, посвященные обсуждению проекта закона "О праве собственности на культурные ценности, перемещенные на территорию Российской федерации в результате второй мировой войны". Ъ уже писал о нем подробно. Напомним, что проект разработан в Совете федерации, и его концепция сводится к тому, что все перемещенные на территорию России ценности являются федеральной собственностью. На этих слушаниях был также представлен и еще один законопроект, названный альтернативным, хотя он сенсации и не вызвал, но многих все-таки удивил.
Этих слушаний ждали почти год. Предыдущие летом 94-го в Совете федерации запомнились жаркими спорами, что такое реституция, желчными упреками министра культуры за его непатриотичность (к тому времени глава госкомиссии по реституции уже успел подарить г-ну Кинкелю пять роковых книг из Готской библиотеки), смутным желанием все узаконить. Но главное — ощущением грядущей смены официального курса по этому неоднозначному вопросу, пониманием, что проблему эту не решить и до конца столетия. Понадобился год, чтобы госкомиссия согласилась убрать из своего названия теперь совсем скомпрометированное слово "реституция", приостановить разговоры о возвращении трофеев и сосредоточиться на основном приоритете — поиске российских ценностей. Успели даже объявить мораторий на ведение каких-либо реституционных переговоров.
На этих же слушаниях многое повторилось: привычные аргументы о невосполнимости потерь России, поиски нового определения главному термину. Теперь "реституция" в переводе с латыни значит восстановление, а не возвращение, поэтому ее надо понимать скорее как "форму материальной ответственности государства-правонарушителя". И хотя в думе собрались не только депутаты, стоящие на разных политических платформах, но и посланники различных ведомств — в том числе посольства Германии — и авторитетные представители отечественной интеллигенции (г-да Пиотровский, Комич, Капица, Антонова), все прошло вполне мирно и корректно, даже скучновато.
И даже неожиданное появление альтернативного проекта под названием "О защите культурного достояния Российской федерации в вооруженных конфликтах", разработанного Институтом анализа и управления конфликтами и стабильностью, особых эмоций не вызвало. На самом деле проекты назвать альтернативными друг другу нельзя, к тому же каждый из них далек от совершенства. Оба они признают принципы необратимости результатов Второй мировой войны. Но если первый основывается на правовых источниках прошлого, то второй — настоящего. Если первый считает перемещенные ценности федеральной собственностью, второй рассматривает их как залог, гарантирующий возмещение культурных потерь. Если в первом каждый спорный случай решается путем принятия парламентом отдельного федерального закона, то во втором — через суд, как принято в международной практике. К тому же во втором изначально предусматривается дифференцированный подход к ценностям стран-союзниц, государств нейтральных и оккупированных и, наконец, фашистской Германии и ее сателлитов.
Трудно не догадаться, что первый закон — консервативный, плохой, а второй современный, хороший, о чем также, видимо, могли бы свидетельствовать и их названия. Один обращен в прошлое, другой — в будущее. То есть у нас теперь оказывается равное число сторонников и противников непримиримого подхода к реституции. Во всяком случае, за законопроект национализации всех трофеев высказалось ровно столько же человек, сколько и против. Что и впрямь выглядит несколько странно после триумфального празднования 50-летия Победы. Быть может, кто-то внял прозвучавшему на обсуждениях предупреждению: "Чужая культура не осваивается культурой родной, если она пришла путем неестественным". А, быть может, из самых престижных тема трофеев постепенно превращается в одну из самых занудных. Но можно быть уверенным, что проблем реституции хватит еще не на одно поколение политиков и журналистов.
ЮРАТЕ Ъ-ГУРАУСКАЙТЕ