Клан сопрано

Анжела Георгиу привезла в Михайловский театр своих героинь

Гастроли вокал

Михайловский театр вновь сработал как гастрольное агентство. На этот раз директор театра Владимир Кехман привез в Петербург Анжелу Георгиу, знаменитую румынскую оперную диву с сильным и техничным вокалом. ВЛАДИМИР Ъ-РАННЕВ с трудом сопротивлялся гипнотическим чарам ее властного голоса.

Звезда Анжелы Георгиу взошла в 1994 году после ее выступления на сцене "Ковент-Гардена" в роли Церлины из моцартовского "Дон Жуана". С тех пор критика отмечает два ее основных качества: "железную" технику и редкое умение не просто петь партии, но играть своих героинь по всем правилам актерского ремесла, без скидок на оперные условности. На сольном концерте в Петербурге Анжела Георгиу показала своих излюбленных героинь — Лауретту, Магду, Тоску и Баттерфляй из опер Пуччини, Микаэлу из "Кармен" Бизе, Виолетту из вердиевской "Травиаты".

Все эти оперные страдалицы обладают в исполнении харизматичной румынки утрированно прописанным характером — аккурат в традиции оперного гранд-стиля, в котором "любить так любить, стрелять так стрелять". В том, как певица держится на сцене, угадываются шаблоны этого стиля — скульптурные позы, чеканные жесты рук, "жгучая" мимика, взлеты роскошных прядей волос. Вокальная техника певицы также эксплуатирует тип несколько старомодного в современной опере "блестящего сопрано", причем тот его образец, который близок российской школе: с форсированием голоса для достижения густого грудного тембра и мощного, но, к сожалению, бедного на оттенки форте. На пиано голос госпожи Георгиу пластичен и чувствителен, но как только ее пение набирает интенсивности, она преодолевает какой-то сверхзвуковой барьер и уже не берет ноты, а ставит их.

Голос как бы отрывается от певицы, вонзается в зал и буквально вдавливает зрителей в кресла. Это и есть вердиевское "неистовое сопрано", востребованное после Верди и его коллегами-веристами. Именно таким сопрано и блещет Анжела Георгиу, причем блещет безупречно. Но в этой безупречности — предсказуемость ее пения. Уже после второго номера стало понятно, что музыкальное решение персонажей у певицы однообразно, а слушать ее имеет смысл скорее как первоклассный вокальный аттракцион. Чем публика и довольствовалась, срываясь на овации после каждого финального аккорда у оркестра с финальной же умопомрачительно яркой нотой Анжелы Георгиу.

Партнером к своему бенефису в Михайловском певица выбрала молодого румынского тенора Влада Мирицу, известного у себя на родине недавним участием в конкурсе "Евровидение". Тенор он техничный, но эта техничность отдавала совсем уж безликой ученической прилежностью. Рядом с магнетической статью примадонны он даже в самых жарких дуэтах походил скорее на пажа, чем на героя-любовника. На пажеский образ работал и его блестящий пиджак из гардероба эстрадного конферансье.

Во втором отделении оркестр Михайловского театра под руководством приглашенного дирижера Иона Мирина рискнул разбить череду вокальных номеров увертюрой-фантазией Чайковского "Ромео и Джульетта", которая длится около двадцати минут. Как потом выяснилось, это время понадобилось госпоже Георгиу для того, чтобы после трагической гибели юных шекспировских возлюбленных появиться на сцене уже в третьем и самом великолепном платье. Едва похоронив Ромео и Джульетту, публика восторженно приветствовала возвращение на сцену своего кумира. И Анжела Георгиу отблагодарила зрителей еще несколькими яркими номерами, добавив к тому же сверх программы пять бисов. Она ни разу не разочаровала публику, и казалось, с таким же совершенством могла бы спеть еще пять. Или двадцать пять. Какая ей разница.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...