Перевод Алексея Цветкова
Акт III. Сцена I
Г а м л е т
Так быть — или не быть? Вот в чем вопрос:
Достойней ли в душе служить мишенью
Пращам и стрелам яростной судьбы
Или противостать морям тревог
И пасть, противостав? Скончаться, спать
Спокойным сном, и увенчать кончиной
Тоску и тысячу природных язв,
Которым плоть наследник — вот о чем
Мы только грезим! Умереть, уснуть,
Быть может, видеть сны — но здесь загвоздка,
Какие смертному посмертно сны
Приснятся вне телесной оболочки?
Мы в тупике, подобный оборот
Чреват крушением всей долгой жизни.
Кто снес бы времени позор и розги,
Гнет подлости, презренье гордеца,
Отвергнутую страсть, лень правосудья,
Чиновный раж, всю череду обид,
Отмеренных достойным от ничтожеств,
Коль выход — в обнаженном острие
Кинжала? Кто бы кротко нес поклажу
Усталой жизни, корчась и кряхтя,
Когда бы страх посмертного безвестья,
Неведомой страны, из чьих пределов
Возврата нет, не убивал бы волю,
Не звал терпеть знакомую беду,
А не спешить навстречу неизвестным?
Так нас рассудок превращает в трусов,
Так слабость умозренья истребляет
В нас всей решимости врожденный пыл,
И дерзость всех поступков, как в потоке
Теченье, разбивается на струи,
Теряя имя действия.— О нимфа,
Офелия, сочти в своих молитвах
Все прегрешения мои!
О ф е л и я
Милорд,
Как провели вы столько долгих дней?
Г а м л е т
Благодарю, прекрасно.
О ф е л и я
Милорд, здесь у меня от вас подарки,
Я их давно хотела возвратить.
Прошу вас их принять.
Г а м л е т
Нет, не мои. Я сроду не дарил.
О ф е л и я
Дарили, принц, вы помните прекрасно,
И все слова, с которыми дары
Еще дороже. Их очарованье
Теперь утрачено. Когда дарящий
Недобр, его богатый дар беднеет.
Возьмите их, милорд.
Г а м л е т . Ха-ха, вы добродетельны?
О ф е л и я . Простите, милорд?
Г а м л е т . Вы красивы?
О ф е л и я . Что ваше высочество имеет в виду?
Г а м л е т . То, что, если вы добродетельны и красивы, ваша добродетель должна сторониться вашей красоты.
О ф е л и я . Разве у красоты, милорд, может быть общество лучше добродетели?
Г а м л е т . Воистину, ибо власть красоты скорее превратит добродетель в сводню, чем добродетель красоту — в собственное подобие. Когда-то это было парадоксом, но теперь удостоверено временем. Я любил вас однажды.
О ф е л и я . Милорд, я даже в это верила.
Г а м л е т . Верить мне не следовало, ибо к нашему старому пеньку как ни прививай добродетель, прежнего вкуса не изжить. Я вас не любил.
О ф е л и я . Тем сильнее я заблуждалась.
Г а м л е т . Ступай в монастырь. Что пользы плодить грешников? Сам я не так уж плох, но могу в таком себя изобличить, что лучше бы было матери не рожать меня. Я слишком горд, мстителен, честолюбив, у меня на побегушках больше мерзостей, чем мыслей, чтобы их вместить, или времени для их приведения в действие. Зачем подобные мне пресмыкаются между землей и небом? Все мы отпетые негодяи. Не верь никому из нас. Ступай в монастырь. Где твой отец?
О ф е л и я . Дома, милорд.
Г а м л е т . Пусть за ним запрут, чтобы он не мог валять дурака, кроме как в собственном доме. Прощай.
О ф е л и я . О, свет небесный, помоги ему!
Г а м л е т . Если выйдешь замуж, вот тебе проклятие в приданое. Будь ты хоть целомудренна, как лед, чиста, как снег, поношения не избежишь. Давай, уходи в монастырь. Прощай. А уж если замуж, выходи за дурака, потому что мудрым и так известно, в каких чудовищ вы их превращаете. В монастырь, и быстро мне. Прощай.
О ф е л и я . О, провиденье, исцели его!
Г а м л е т . Я и о мазне этой вашей наслышан. Бог дает вам одно лицо, а вы себе делаете другое. Вы то вприпрыжку, то враскачку, сюсюкаете, даете божьим тварям несусветные клички и маскируете вашу похотливость невежеством. Нет уж, довольно с меня. Ум за разум заходит. Все, никаких браков больше. Из женатых нынче уцелеют все, кроме одного. Остальные пусть остаются как есть. В монастырь, марш. (Уходит.)