Этот выпуск "Книжного квартала" целиком посвящен переводу. Казалось бы, за двадцать лет свободного книгопечатания и открытых границ мы могли привыкнуть к двум вещам — к тому, что перевод не замена оригинала, а его портрет; и к тому, что могут сосуществовать разные переводы одной книги. Но мы видим, что до сих пор читатели, еще не открыв нового перевода Пруста или Сэлинджера, Шекспира или Данте, заранее возмущены кощунственным покушением на святыню "канонического перевода", и сами переводчики, предъявляя новый перевод уже переведенной классики, либо оправдываются, либо чувствуют себя прямо революционерами. И, разумеется, эта общая нервность мешает спокойной оценке нового перевода.
То есть мы до сих пор — в глубине души — сохраняем "советское" отношение к переводу. Перевод был частью просветительского проекта, неотделимого от советской идеологии,— он был обращен не к взрослым людям, которые могут жить своим умом, то есть сравнивать разные переводы друг с другом и с оригиналом, а к вечным школьникам, которые должны узнать недоступный для них подлинник в наилучшем, правильном — единственном варианте.
А для читателей переводная литература была не только единственным окном в большой, существующий за железным занавесом, мир, но и окном в собственную душу — поскольку в американской прозе или во французской поэзии, написанных свободными авторами, человек легче себя узнавал (или хотел узнавать), чем в местных подневольных сочинениях. К тому же переводчики советского времени писали языком классической русской литературы, исключая из него советизмы и очень осторожно вводя слова для новых и незнакомых реалий. И этот прекрасный язык, можно сказать — язык души и мира, проводил еще одну заградительную линию между книгой и тем, что окружало читателя. И поэтому отношение читателей тоже вело к культу единственного "канонического" перевода. "Эти книги вы узнаете только в нашем варианте — он правильный и вам незачем знать другой",— говорила власть; "эти книги мы узнали в этом варианте — он нам дорог и мы не хотим другого",— до сих пор говорят читатели.
В каком состоянии сейчас это "детское", благоговейное отношение к переводу, насколько мы от него уже свободны и насколько хотим от него освободиться, мы постарались с разных сторон выяснить в этом номере "КК".