В 2002 году маленькое частное каирское издательство, не ориентированное на коммерческую прибыль, двухтысячным тиражом выпустило роман малоизвестного писателя Аля Аль-Асуани "Дом Якобяна". Спустя две недели после того, как книга появилась в магазинах, издатель позвонил автору. "В это трудно поверить,— сказал он,— но мы уже распродали все экземпляры". С тех пор "Дом Якобяна" прочно утвердился в верхней строчке списка самых продаваемых в арабском мире произведений современной художественной литературы. Список этот, конечно, гипотетический (в большинстве арабских стран статистика книжных продаж не ведется), но эксперты уверенно утверждают, что только в Египте проданы сотни тысяч копий — рекорд для страны, где 50% населения безграмотно. Говорят даже, что существует издание этого романа на иврите — пиратское, потому что в Израиле не поощряется приобретение прав на арабские книги.
Все это делает книгу Аль-Асуани социальным и этнографическим феноменом, что и дает нам возможность ее рецензировать. Потому что, положа руку на сердце, литература такого рода на этих страницах обычно не появляется. "Дом Якобяна" — это самая настоящая попса. Не специально задуманный каким-нибудь умником проект "для масс", а именно что искреннее массовое искусство со всеми вытекающими, включая кровь, любовь и нравоучительность. При этом западные критики нередко сравнивают "Дом Якобяна" с "Каирской трилогией" нобелевского лауреата Нагиба Махфуза, и это сравнение не то чтобы абсолютно беспочвенно. Но тут дело не в художественных, а в политических качествах этих текстов. Аль-Асуани в своей книге пытается создать такой же критически острый портрет эпохи Мубарака, как в свое время Махфуз — эпохи Насера. И ему это, надо сказать, удается — пусть не в литературном, а в публицистическом смысле.
"Дом Якобяна" представляет собой идеальный материал для телесериала, который, кстати, в 2006 году и был снят. Автор рассказывает истории нескольких жильцов и посетителей этого дома, который действительно имеется в Каире — по тому самому адресу, под каким он прописан в романе: улица Сулейман-паши, 34. Правда, Аль-Асуани несколько приукрасил внешний вид этого строения, описав его как здание "в роскошном классическом европейском стиле — балконы, украшенные высеченными из камня греческими скульптурами, колонны, ступеньки, галереи — все из натурального мрамора". Настоящий дом Якобяна представляет собой классический пример довольно экономичного ар-деко, которым европейцы застраивали Каир в спокойные времена британского контроля — без всяких скульптур и излишеств. Но в остальном — это ровно такое место, которое он описывает. Сохранившие следы бывшей роскоши огромные квартиры теперь сданы под офисы или заселены личностями разной степени сомнительности, но довольно стабильного достатка. В цокольном этаже действительно имеется магазин одежды (Аль-Асуани отдал его в собственность самому неприятному герою — сделавшему когда-то состояние на наркотиках депутату народного собрания Мухаммеду Аззаму). В подвале — бар (в романе это "место встреч сексуальных меньшинств", где читатель впервые видит изнеженного журналиста Хатема Рашида и его любовника солдата Абда Рабу). Крыша дома Якобяна чуть ли не сплошь застроена сарайчиками, в которых ютятся приехавшие в столицу на заработки бедняки. Там живет самая привлекательная героиня романа — юная Бусейна, которой предстоит пройти через унижения, прежде чем она найдет настоящую любовь: в самом неожиданном месте, но при этом тут же — в доме Якобяна. А в комнатке у лифта каждый день совершает намаз сын привратника Таха аль-Шазли — ему тоже суждено пройти через унижения, но наградой за это станет не любовь, а достойная смерть воина джихада.
Судьбы этих и других персонажей романа вписаны в сумбур кипящей каирской жизни 1990-х, подогретой сообщениями о гибели верных в Ираке, последними возможностями алкогольных возлияний в законспирированных барах и дивертисментом самых жарких страстей.
Эти страсти, вернее, любовь оказывается у Аль-Асуани такой же всепроникающей, как коррупция и жестокость режима Мубарака. Но любовь не позорна ни в каких своих проявлениях — Аль-Асуани подробно и вполне сочувственно описывает, например, подготовку стареющего Заки-бея к любовному свиданию (импортный Tri B в ягодицу, чашечка черного кофе, сдобренного мускатным орехом, и кусочек опиума под язык) и даже сцену совращения еще подростка Хатема слугой-нубийцем. А вот власть, наоборот, отвратительна, что бы ни делала. Когда преследует и пытает молодых исламистов и в то же время будто бы из уважения к религии отзывает лицензии у баров и кафе. Когда торгует местами в парламенте, заставляя купившего депутатское кресло богача все же раскошелиться на бедняков округа. За эти взгляды на любовь и власть автору "Дома Якобяна" можно простить многое. Даже, например, такую сентенцию: "Как правило, гомосексуалисты преуспевают в профессиях, где требуется общение с людьми,— таких как специалист по связям с общественностью, актер, риэлтер, адвокат. Считается, что причиной их успеха в этих сферах является раскованность, тогда как остальным достичь таких же успехов мешает стеснительность".
M.: Центр гуманитарного сотрудничества, 2008