Двое великовозрастных оболтусов, симпатяга-курьер Дейл (Сет Роген) и его дилер Сол (Джеймс Франко), встретились, чтобы попробовать новый убойный сорт марихуаны. С этого безобидного, пусть и противозаконного деяния начинается цепочка гораздо более серьезных правонарушений. Курители "Ананасового экспресса" становятся очевидцами убийства, пытаются скрыться от погони в лесу, продают наркотики школьникам, ввязываются в масштабную войну наркобаронов, и все это — ни на секунду не выходя из конопляного делирия. Даже собираясь на встречу с родителями своей подружки-старшеклассницы, Дейл не заботится о том, чтобы привести себя в порядок после героических походов по болотам.
Эти повзрослевшие Бивис и Батхед распоряжаются своим опьянением необычайно естественно, и в этом их главное отличие от российских кидалтов. Дейл и Сол давно отучились курить за гаражами — напротив, они без особого сопротивления со стороны окружающих превратили растаманский досуг в образ жизни. У корпулентного Дэйла даже есть заготовленная для копов смешная отговорка: якобы марихуана помогает его анемии. Врут черно-белые антинаркотические агитки, что один косячок будто бы делает из человека зомби. Курилки мало того что не деградируют — столкнувшись с наркомафией, они управляются и с вооруженными бандитами, и с гектарами конопляных кустов. Так наркоэкшен работает голосом Америки: глядите, у нас даже такие раздолбаи настоящие герои.
"Париж"
Не первой свежести танцор кабаре Пьер (Ромен Дюри) ходит по комнате, сдвинув брови домиком и кусая ногти: ему сообщили о трудноизлечимом пороке сердца. Жизнь не радовала и прежде: ушла девушка, не навещают друзья, занятые отработкой фуэте, денег кот наплакал. Единственное, что приносит радость,— роскошный вид с балкона на Эйфелеву башню и разведенная сестра Элиза (Жюльетт Бинош), которая селится у него вместе с детьми, чтобы поддержать перед операцией. Пока Пьер учит детвору беситься под панк, мамаша заводит кучу необязательных знакомств с любопытными соседями. Отдельные истории посторонних (до поры до времени) людей к финалу грозятся слиться в общий хор — но, несмотря на старания режиссера, сюжетные связи кажутся притянутыми за уши.
Когда Пьер решается открыть обожаемым племянникам, что скоро умрет, один из них вынимает изо рта большой палец и серьезно спрашивает: зачем ты нам это рассказываешь? Аналогичный вопрос должны были задать режиссеру и сценаристу "Парижа" Клапишу его продюсеры. С одной стороны, в фильме все на своих местах: открыточные виды Парижа, горожане, покупающие багеты, нелегалы-африканцы, необязательный секс и снова виды. Другое дело, что это видено уже раз тысячу. Такое впечатление, что в какой-то момент одна образцовая французская мелодрама (скажем, "Амели"), как доисторическое насекомое, застыла в куске янтарной смолы и все следующие фильмы стали делаться как клоны на основе ее ДНК. Конечно, нельзя не порадоваться за стабильность французских тем и сюжетов, но все же смотреть на эту генную киноинженерию уже нет никаких сил.