Госпожа Бурджанадзе всегда все делала вовремя. Дочь известного представителя грузинской партноменклатуры, она была введена в близкое окружение Эдуарда Шеварднадзе, а потом вовремя отмежевалась от него, чтобы вместе с Михаилом Саакашвили встать во главе "революции роз". Тогда говорили, что президентом новой Грузии должна была стать она, но Саакашвили, мол, оказался хитрее, и Запад сделал ставку на него. Помнится, вскоре после революции я оказалась в Батуми, и тогдашний лидер Аджарии Аслан Абашидзе сказал мне про Бурджанадзе и Саакашвили: "Шеварднадзе их у себя на коленях держал и из ложки кормил, а они его предали". В Грузии, впрочем, этот поступок посчитали скорее подвигом, чем предательством. В самом деле как может быть предательством то, что делается во имя родины? Ведь если бы не случилась революция, стареющий Шеварднадзе и его соратники-коррупционеры просто развалили бы Грузию. Так говорили с экранов телевизоров новые лидеры страны. Восемь лет Нино Бурджанадзе возглавляла грузинский парламент и была верной соратницей Михаила Саакашвили. Ее прозвали Железной Нино — не столько за жесткость оценок, сколько за выдержку, которой сам Саакашвили никогда не отличался. Когда в конце прошлого года стартовала предвыборная президентская кампания, Саакашвили поручил именно ей временно исполнять обязанности президента. Он доверял ей, но в то же время ее боялся. Он прекрасно понимал, что Железная Нино вовсе не отказалась от президентских амбиций. И в те дни он не скупился раздавать ей самые щедрые похвалы, называя ее своим верным соратником, железной леди и грузинской Маргарет Тэтчер. В ответ спикер просила своих сограждан не митинговать и не мешать властям работать. Она прекрасно понимала, что ее час еще не пробил.
Нино Бурджанадзе оставалась рядом с Саакашвили до тех пор, пока это не стало угрожать ей самой. И — вновь очень вовремя — ушла из команды Саакашвили. Если верить осетинской стороне, то грузинская армия еще в апреле начала готовиться к силовому решению конфликта в Южной Осетии. И именно в апреле Нино Бурджанадзе приняла решение покинуть пост спикера парламента Грузии. Возможно, она не знала о том, что в Южной Осетии непременно будет война. Но не видеть милитаризацию Грузии она не могла. Как не могла и не понимать, что отказ Михаила Саакашвили подписать с осетинами и абхазами договор о невозобновлении боевых действий означает только одно — боевые действия будут. Понимала она и то, что другого выхода у Саакашвили нет. Россия все равно прибрала бы к рукам Абхазию и Южную Осетию — и тогда объяснить своим гражданам, почему Саакашвили ничего не сделал для того, чтобы остановить "российскую экспансию", президент не смог бы.
Тем не менее оставаться дальше рядом с Саакашвили было нерасчетливо. А госпожу Бурджанадзе никогда нельзя было упрекнуть в нерасчетливости. Она всегда была тонким и хитрым политиком — и теперь после поражения в войне на волне массового разочарования политикой Михаила Саакашвили она кажется единственной опорой в зыбком мире нестабильности и угроз, в котором оказалась Грузия. Именно поэтому ее шансы стать следующим президентом Грузии приближаются к ста процентам.