В ноябре 2003 года в Молдавии жгли портреты Владимира Путина. Пятилетие этой даты молдавские власти отпраздновали приглашением в Кишинев виновника торжества. Оба мероприятия прокомментировал ныне вице-спикер парламента, а некогда главный молдавский оппозиционер Юрий Рошка, с которым встретился корреспондент "Власти" Владимир Соловьев.
Россия 25 ноября 2003 года потерпела одну из самых болезненных дипломатических неудач в своей новейшей истории. В этот день молдавский президент Владимир Воронин отказался подписать уже парафированный им и тираспольским лидером Игорем Смирновым план урегулирования приднестровского конфликта. Документ, известный также как "меморандум Козака" (его готовил тогдашний заместитель главы администрации президента РФ Дмитрий Козак), был в последний момент отвергнут Ворониным под давлением Запада и молдавской оппозиции. Лидер оппозиционной Христианско-демократической народной партии Молдавии Юрий Рошка тогда вывел на улицы тысячи сторонников, которые жгли портреты президента России Владимира Путина и топтали российские флаги. В итоге Путин, собиравшийся приехать в Кишинев, чтобы лично благословить объединение правого и левого берегов Днестра, отменил визит и долго не прощал обиды Владимиру Воронину.
Россия мстила молдавскому президенту, запрещая ввоз молдавского вина и поднимая цену на газ. А на парламентских выборах 2005 года Москва даже попыталась организовать в Молдавии "цветную революцию" и свергнуть коммуниста Воронина.
Но теперь две страны снова дружат. Кремль не раз давал понять, что не собирается признавать Приднестровье по аналогии с Абхазией и Южной Осетией, а будет мирно решать этот конфликт. Правда, на своих условиях: Молдавия никогда не должна стать членом НАТО. И Воронин даже был готов послушаться, но теперь, похоже, передумала Москва. 14 ноября премьер РФ Владимир Путин впервые за шесть лет съездил в Кишинев — поучаствовал в заседании глав правительств стран СНГ и встретился с Владимиром Ворониным. Но к прорыву на приднестровском направлении это не привело. То ли российские власти решили подождать, чем закончатся очередные парламентские выборы в Молдавии, намеченные на весну 2009 года, то ли снова собираются в них поучаствовать.
"Путин переоценил свои возможности"
— Пять лет назад вы и ваша партия протестовали против подписания "меморандума Козака". Ваши люди жгли на улицах портреты Владимира Путина и российские флаги. А 14 ноября Путин посещал Кишинев, но вы на этот раз никак себя не проявили. Почему?
— Тогда Путин через своего советника Козака притащил нам документ, в котором предлагалось узаконить военное присутствие России в Молдове до 2020 года. Мало того, этот документ выходил за рамки нашей конституции. Я могу процитировать по памяти такое положение из него: "Федеративная Республика Молдова является прямым правопреемником бывшей Республики Молдова". Представьте себе реакцию нормального человека со сколько-нибудь патриотическими чувствами в России или другой стране, которому скажут: мы тут тебе бумажку предлагаем, означающую ликвидацию твоего государства.
Вместо прежней страны нам была придумана новая. Предлагалось изменить конституционный строй, с тем чтобы Приднестровье как анклав, контролируемый из Москвы, доминировало во внешней и внутренней политике Молдовы. Такую конструкцию нам навязывали, и мы были против. Россия тогда придумала блицкриг, чтобы опередить Запад. Подписание меморандума должно было состояться в последние недели ноября, а на 1-2 декабря 2003 года был назначен саммит ОБСЕ в Маастрихте. И господин Путин хотел приехать туда лично и сказать: господа международное сообщество, подвиньтесь, пожалуйста, мы с молдаванами обо всем договорились — вот их подписи. Это была попытка решить вопрос наскоком. Пришлось, так сказать, приостановить этот авантюристский замысел. Так что протесты были вовсе не оттого, что мы плохо относимся к России. Просто Путин переоценил свои возможности. Не следовало нам выламывать руки. Я понимаю, что есть российские интересы, которые иногда совпадают с интересами маленьких государств постсоветского пространства, иногда нет. Но нужно как-то уметь договариваться.
А сейчас Путин приезжал уже как премьер Российской Федерации, уважаемая личность, один из лидеров страны, являющейся важным экономическим и политическим партнером Молдовы. Так что его следовало встречать со всеми почестями и уважением.
— А сейчас вы не видите опасности того, что Россия повторит 2003 год?
— Все преимущество нашей республики состоит в том, что мы — демократическая страна. Глава государства не может сделать все, что ему взбредет в голову. Он должен считаться с конституционным полем, юридическими нормами, парламентом. Президент не может подписывать документы и давать обещания, выходящие за рамки законодательства. И я уверен, что Владимир Воронин не только не может, но и не хочет нарушать законы. Он прекрасно понимает, что такой деликатный вопрос, как приднестровский, нужно решать сообща со всеми политическими силами страны. Сообща с Россией и сообща с Западом. Пусть это будет трудный процесс, но пытаться переигрывать или обманывать друг друга нет смысла. Поэтому я не жду неприятных сюрпризов. Воронин — достаточно опытный политик, чтобы не брать на себя необдуманные инициативы после горького опыта для нашей страны с "меморандумом Козака". Тогда была достаточно неприятная ситуация с коммерческими отношениями, с ценами на газ и так далее. Мы таких осложнений хотели бы избегать.
— Но российские дипломаты регулярно дают понять, что неплохо бы вернуться к положениям "меморандума Козака".
— Россия может предложить что угодно, но мне кажется, что сегодня она себя ведет более осторожно. Для нее это может стать очередной дипломатической неудачей, а зачем это надо? Тем более что сейчас завершается мандат нынешней молдавской власти и кое-кто в России ожидает, какой расклад будет после выборов.
"Силовики, которые руководят Россией,— жесткие ребята и не простят Воронина"
— В 2005 году в Молдавии прошли выборы, на которых Кремль играл против Воронина, задействовав российские государственные СМИ. Это было местью за проваленный меморандум. Не означает ли приезд Путина впервые с 2002 года, что Москва теперь на стороне коммуниста Воронина?
— Всякое возможно. Но я пытаюсь наблюдать за приднестровской печатью и теми газетами в Кишиневе, которые близки к российскому посольству и официальной линии Кремля. И что-то я не замечаю, чтобы они хвалили Воронина. Совсем наоборот. Кроме того, я считаю, что силовики, которые сегодня руководят Россией,— довольно жесткие ребята и не собираются прощать Воронина. Наконец, если говорить о приднестровском узле и российских интересах в нашей стране, то вырисовывается явное желание Путина и Медведева взять у Воронина больше, чем он может им дать.
— И что же они просят?
— Думаю, что первая задача — это военная база. В этом нет сомнений. Давайте взглянем на карту: с 2005 года ситуация изменилась. ЕС и НАТО расширились, и Молдова оказалась на их границе. Это раз. Второе: мы знаем, что Украина может иметь непредсказуемое будущее. Она рвется в НАТО, и никто не знает, удастся ей туда попасть или нет, сможет ли Россия переиграть на этом поле Америку. Понятно одно: на Украине российские войска могут присутствовать до 2017 года, а в Молдове они находятся нелегально. И это неприятно Москве. На всех саммитах россиянам говорят: как же вы так не уважаете Молдову и международные соглашения? Так вот, в этом новом геополитическом контексте, учитывая, что пока неясно, сумеет ли Россия удержать Украину, нашим друзьям из Москвы хотелось бы закрепиться в Молдове.
Я как-то спросил одного российского дипломата, когда Россия собирается выполнять решения стамбульского саммита ОБСЕ и сворачивать незаконное военное присутствие. Его ответ был спокойным и даже дружелюбным. Он сказал: "Юра, ты вроде серьезный политик. Американцы в Румынии — следовательно, нам придется остаться здесь". Со стратегической точки зрения понятно, что России неохота уводить военных на 800 км за восточную границу Украины. Поэтому на предстоящих в следующем году парламентских выборах в Молдове Москва попытается найти все средства, чтобы получить здесь покладистое парламентское большинство и установить покладистого президента, который бы решил вопрос легализации военного присутствия России.
— Как это может произойти?
— Для этого нужен 61 голос в парламенте.
— А кто персонально мог бы решить этот вопрос в интересах Москвы?
— По моим оценкам, это могут быть либо альянс "Наша Молдова" и его лидер Серафим Урекян, либо Центристский союз экс-премьера Василия Тарлева, либо так называемый либерал-демократ Влад Филат. Это основной костяк. Им нужен 61 голос (всего в парламенте заседает 101 депутат), но это очень много — примерно 50% голосов по нашему избирательному законодательству. Такой процент этим ребятам очень трудно набрать, и потому я боюсь дестабилизации. Я понимаю, что коммунисты довольно хорошо закреплены в своем рейтинге. И они могут набрать 30% при самом пессимистичном раскладе. Но это все равно 40 и выше мандатов. Понятно, что мы, христианские демократы, проскакиваем и набираем хорошие очки. Об этом поговорим с вами после выборов. Но на такие сделки с Москвой мы не пойдем. А поскольку шансов у вышеуказанных персонажей очень мало, основной упор будет идти на провокации и дестабилизацию внутриполитической ситуации в стране, чтобы, если не будет необходимого нашим московским друзьям результата, было достаточно предлогов бунтовать и делать здесь "цветную революцию" на российский лад.
— Думаете, Путин пугал этим Воронина во время своего визита?
— Мне неизвестно, о чем они говорили, но я предполагаю, что такого рода беседы не было. Был любезный дружественный разговор об общеполитических и экономических проблемах. Я не считаю, что Путин приезжал с ультиматумом. Он довольно образованный и ловкий политик. Доверять-то Воронину у него нет оснований (смеется). Я недавно говорил с Мишей Саакашвили — была частная беседа в Брюсселе. Он меня спрашивает: "Что, ваш президент не признает Абхазию и Южную Осетию?" Я отвечаю: "Не признает". А он сетует: "А хорошо разговаривает с вашими друзьями из Москвы". Ну так и правильно: он же политик!
— Кстати, не опасаетесь, что Молдавия может повторить судьбу Грузии?
— У наших стран есть два главных отличия. Во-первых, по территории Грузии проходит энергетический коридор на Запад, а по нашей — нет. А во-вторых, между нами и Россией лежит Украина. Поэтому давление на нашу страну меньше, чем на Грузию.
"Ельцин и его команда недоработали"
— У вас нет ощущения, что Воронин и его коммунисты вновь разыгрывают российскую карту?
— Это пиар. Не надо путать пиар с действиями. Если они считают, что их электорат будет за это поддерживать, то пусть разыгрывают. Я жду момента, когда в нашей стране перестанет быть необходимым либо льстить России, либо ругать ее.
— А когда вы ругаете Россию, это тоже пиар?
— Это необходимость. И я ее не ругаю, а просто констатирую, что у России порой есть такие внешнеполитические интересы, которые расходятся с интересами моей страны. Я обязан это делать — и делаю не потому, что мне это приятно. Это мое право и долг как политика. Я не считаю, что я всегда прав, но у меня есть право говорить то, что думаю, и защищать интересы страны всеми доступными демократическими методами. Это очень просто.
— До выборов 2005 года вы были жестким оппонентом коммунистов, а после стали с ними сотрудничать. Что произошло?
— Я никогда не стану коммунистом, и Воронин никогда не станет христианским демократом. Но так случилось, что в один и тот же исторический промежуток нам нужно вместе достраивать эту страну. Вот вам пример: в Штатах выиграл Обама. Что произошло? Он и Маккейн протянули друг другу руки и сказали: нам надо сотрудничать на благо Америки, потому что у нее хватает внешних врагов и внутренних проблем.
То же самое в Молдавии. Мы маленькая страна, но власть и оппозиция должны перестать видеть друг в друге врагов. Рвать друг другу глотки нет смысла. Тем более что Молдова абсолютно в новой ситуации с 2004 года. Тогда все сколько-нибудь значимые партии сказали: мы хотим демократию, рыночную экономику и интеграцию в ЕС. Так давайте воплощать этот проект. Кто у вас в России знает, что у Воронина в 2001 году все члены правительства были коммунистами, а в 2008 году — только один и тот без портфеля? Воронин понял: нужны молодые профессионалы и технократы, которые будут компетентно руководить страной вне зависимости от того, они члены компартии или нет. Для меня это важно.
— Я помню, как вы опасались, что приднестровский конфликт будет решен Ворониным до выборов 2009 года и коммунисты вновь победят.
— Теперь эта опасность миновала. Более того, если закрыть глаза и представить себе такой кошмар, что в Молдове на российские деньги приходят к власти пророссийские партии, то и они ничего не смогут сделать. Они попадут в ту же ситуацию, что и Воронин в 2003 году. Захотят, но не смогут сделать то, что потребует Москва.
— Вы опять выйдете на улицу?
— Надо будет — выйду, но не в этом дело. Я выходил не потому, что я такой темпераментный, а потому что, не было других рычагов влияния на ситуацию. Сейчас я могу говорить спокойно в парламенте или с президентом и добиваться того, что я тогда должен был выкрикивать в мегафон. Мне жаль, что в России серьезные политики считают нас антироссийской партией. Это не так. Если я сяду с кем-то из российских политиков говорить о российской же культуре, еще вопрос, кто кого переговорит. Просто нужно понимать, и я сто раз это повторял: мы не против России — мы другая страна. Маленькая, бедная, но другая. Эти различия нужно уважать. Не вести себя как пахан на зоне. Можно убить, но заставить любить нельзя, тогда зачем же насиловать?
— Вы всерьез рассчитываете, что Россия признает в Молдавии равного?
— Я думаю, этот период становления российского государства пройдет. Россия переболеет империализмом. Я не считаю себя экзальтированным политиком, который просто тащится от счастья, ругая Россию. Мы просто хотим нормально строить отношения. Чтобы у нас было успешное общество — и у вас. Но зачем все время нужно наезжать? Оставьте вы в покое эту маленькую Грузию, эти прибалтийские страны, которые российские политические комментаторы обзывают карликовыми государствами. Дескать, как их можно уважать — они же маленькие! Так потому и уважай, что ты большой! Причина в том, что Ельцин и его команда недоработали. Люстрацию нужно было проводить, Ленина похоронить. Не удалось. Это была большая беда. Не было разрыва между советским прошлым и сегодняшней российской действительностью. Важно осознать, как мы смотрим на наше прошлое: с ненавистью или с пониманием, что это была трагедия для всех. Если мы смотрим с пониманием, что была трагедия, то будем счастливы, а если с ненавистью, то далеко не уйдем. У меня ни к кому нет ненависти, потому что не Путин моих предков высылал — такие были времена. И глупо ненавидеть Россию за то, что она больше всех страдала под советской властью. Мы все — жертвы прошлого. Нужно перевернуть страницу и идти в будущее. Но нет же! Заталкиваем друг друга в прошлое. Это ненормально.