После начала вещания на первом частотном канале АО "Общественное российское телевидение" прошло чуть более двух недель. Однако "парламентские" страсти вокруг ОРТ не только не стихают, но, напротив, разгораются с новой силой. Все это заставляет учредителей ОРТ из состава финансовых структур приоткрыть завесу таинственности, которой до сих пор был окружен процесс создания телекомпании. На днях председатель правления банка "Менатеп" МИХАИЛ ХОДОРКОВСКИЙ, избегавший на протяжении двух лет общения с российской прессой, дал интервью специальному корреспонденту Ъ НАТАЛИИ Ъ-МАНДРОВОЙ. В беседе он неоднозначно дал понять, что в связи с демаршами парламента против ОРТ дальнейшее участие банка в телевизионном проекте (в уставном капитале ОРТ "Менатепу" принадлежит 5% акций) может быть поставлено под вопрос.
Ъ: ОРТ — это первый проект банка "Менатеп" в области средств массовой информации?
Михаил Ходорковский: Из крупных проектов — первый.
Ъ: И все же, у "Менатепа" есть доля в уставном капитале каких-либо российских газет или телекомпаний?
М. Х.: Нет, у банка нет собственности в средствах массовой информации.
Ъ: Какие цели преследовал "Менатеп", становясь одним из учредителей ОРТ?
М. Х.: Для банка "Менатеп" — я полагаю как и для других моих коллег-банкиров из учредителей ОРТ — это проект в первую очередь инвестиционный. Несомненно, что каждый инвестиционный проект имеет много составляющих как в области затрат, так и в области дивидендов. Когда я говорю о затратах, я имею в виду, конечно, деньги, время, которое тратится нашими специалистами, и некоторые сложности, которые наваливаются при реализации любого сложного проекта со стороны общественного мнения. Однако сегодня главная проблема при осуществлении инвестиционных проектов — не деньги. Главная проблема — хорошие менеджеры. Как и во всем мире, в России денег больше, чем людей, которые могут их приложить. Поэтому когда к нам обратились люди, которые сказали, что они смогут сделать телевидение, им только нужны деньги, мы вошли в проект.
Ъ: Какова ваша реакция на законопроекты, которые в последнее время принимает Государственная дума по поводу ОРТ?
М. Х.: Я бы хотел отметить, что банк не имел, не имеет и не будет иметь касательства к внутреннему содержанию канала. И не потому, что мы бы этого не хотели. Кроме осознания того, что я не специалист в области телевидения, есть еще ответственность за вложенные деньги. Мы находимся в проекте, пока мы верим в возможности людей, которые взялись его осуществлять. Как только мы перестанем верить в них или увидим, что ситуация изменилась и не позволяет реализовать этот проект в полной мере, мы из него выйдем. Так поступит любой банк в любой стране. Естественно, что те законы по отношению к ОРТ, которые сейчас принимает Дума, — очень серьезный сигнал чтобы отказаться от проекта или, по крайней мере, серьезно задуматься о такой возможности.
Конечно, это принесет нам убытки, тем более что некоторые деньги уже вложены. Хотя, я не скажу, что мы не защищены вовсе. Однако по сравнению с потерями, которые возможны, если проект войдет на другие стадии реализации — это копейки. Поверьте, банк имеет значительный портфель инвестиционных предложений. Выбор определяется в том числе и тем, насколько благоприятна ситуация по тому или иному проекту. Когда мы получили предложение войти в состав учредителей ОРТ, телевидение было наиболее привлекательным для нас проектом. Предварительно мы провели ряд консультаций на неофициальном уровне с Государственной думой — она поддержала, с Советом федерации — он поддержал; мы спрашивали мнение администрации президента, правительства — все поддерживали. Сейчас ситуация начинает меняться.
Ъ: Поскольку было слишком много тайн вокруг проекта ОРТ, расскажите, как все начиналось, каковы были требования акционеров на первоначальном этапе, когда обсуждалось, каким быть каналу?
М. Х.: Ваше право мне верить или нет, но во многие вопросы я совершенно не интегрирован. На меня вышли вполне конкретные люди. Мне позвонил генеральный директор "ЛогоВАЗа" Борис Березовский, который предложил участвовать в ОРТ на условиях 5% уставного капитала. Я ему полностью доверяю: он создал свое дело, и оно хорошо развивается. Одновременно он предложил это всем тем коллегам, которые, за исключением "Инкомбанка", и вошли в совет ОРТ. Мы спросили, в какие суммы будут оцениваться инвестиции. Нам было сказано, что в 1995 году потребуется порядка $150-200 млн. Если мы получаем 5% в уставном капитале, то на нас падает $3-5 млн вложений. В 1996 году дефицит составит $100 млн. На нас, соответственно, приходится $2-3 млн. В дальнейшем проект выйдет на уровень рентабельности. Возвратности вложений еще не будет, но проценты платиться будут. Как всякий финансист, я помножил сумму наших затрат на два. Прикинул, что если за два года проект будет нам стоить порядка $10-15 млн, то мы вполне можем войти в него.
Мы сразу обозначили нашу позицию перед другими акционерами, сказали, что мы готовы работать в двух режимах. Либо взять на себя финансирование каких-то отдельных программ или участков и финансировать их. А можем финансировать компанию в целом, и тогда мы будем спрашивать с руководства компании. Это, наверное, правильно. Однако ОРТ — это многофакторный проект. И все же было принято решение, что будет финансироваться канал в целом.
Ъ: Вас вполне устраивает, что проект выйдет на уровень рентабельности только через два года?
М. Х: Если бы это было в прошлом году, я сказал бы, что это ненормально. Сейчас ситуация в России изменилась, и теперь этот проект стал хорошим средством помещения капитала. Мы рассматриваем его в перспективе как высокодоходный, но в то же время и как венчурный (рискованный — Ъ). Это аксиома любых инвестиционных вложений.
Ъ: Какие статьи финансовых поступлений вы подразумеваете, когда говорите о том, что проект ОРТ может стать в какой то момент сверхдоходным?
М. Х.: В конечном итоге реклама, производство и продажа собственной телепродукции.
Ъ: Однако совет директоров принял решение приостановить размещение на канале коммерческой рекламы. Я знаю, что ваша позиция по этому вопросу была достаточно сдержанной. Однако чем же было продиктовано такое неожиданное для многих решение?
М. Х.: Принятие этого решения было своеобразным локаутом тем рекламным агентам, которые работали до сих пор на "Останкино". Они начали применять методы самого настоящего шантажа: или будет так, как они того желают, или они уведут рекламодателей на другие каналы. Когда меня попросили высказать свою позицию по этому вопросу, я сказал, что у "Менатепа" нет своего мнения на этот счет. И при голосовании по вопросу приостановки рекламы на канале мы воздержались.
Ъ: Если я правильно вас поняла, эти рекламные агенты не предоставили вам достаточно прозрачной схемы продаж рекламного времени, когда вы смогли бы их контролировать?
М. Х.: Нет. Просто, насколько мне известно, те рекламные агентства, которые выходили со своими предложениями к ОРТ, не гарантировали акционерам рыночной стоимости рекламного времени.
Ъ: В свете политической ситуации в стране какова ваша позиция по отношению к информационной политике ОРТ?
М. Х.: Я уверен, что в сегодняшней ситуации никто, кроме того консорциума банков, о котором шла речь, не может предоставить необходимого финансирования "Останкино": никакие западные банки, никакие государственные ведомства — их требования по внутреннему содержанию канала будут стоять на первом месте. Как известно, иностранцы не предоставляют финансирования без государственных гарантий, а государство — без понимания, зачем ему это нужно. Поэтому те телепроизводители, которые в кулуарах говорят, что они все лучше сделали бы сами, не понимают, что деньги с минимальными политическими условиями они могут получить только у отечественных финансовых институтов.
Если получение для эфира мнения того или иного лица будет необходимо для соблюдения объективности информации, то я не против. Однако как финансист я буду настаивать на том, чтобы те, кто захочет высказать свою политическую позицию, когда его об этом не спрашивают, платили за это компании деньги.
Ъ: Скажите, чем была продиктована продажа 12% акций второй эмиссии уставного капитала банка "Менатеп" государству?
М. Х.: Мы хотим продать 15%. Я просил у премьера Черномырдина купить такой пакет из двух соображений. Первое — на сегодняшний день основные инвестиционные ресурсы находятся в руках населения и государства. С населением мы пока не работаем — это прерогатива Сбербанка; наш основной клиент с точки зрения инвестиционных вложений — государство. Если вы хотите, чтобы клиент от вас не ушел, вы должны показать ему не только результат, но и то, как вы его добиваетесь. Типичный метод показа этого результата — продажа пакета акций и введения их представителя в совет директоров. Второе — когда мы начали выходить на внешние рынки, мы начали испытывать очень жесткое давление со стороны зарубежных средств массовой информации, различных госинститутов, спецслужб. Мы работаем в режиме жесткого давления западных контролирующих органов. Нам не удастся выйти на внешний рынок без поддержки такого инструмента, как государство. Надо откровенно признать, что нас там никто не ждет.
Ъ: Вы известны как сторонник идеи сильной государственности. Продавая государству пакет в уставном капитале "Менатепа" вы наверняка желаете сохранения нынешнего правительства и президента?
М. Х.: Давайте разделим проблему. Политика есть политика, а государство есть государство. В отношении президента мне сейчас сложнее высказываться, чем в отношении правительства. С правительством мы работаем каждый день. И я могу сказать — оно сильное. Конечно, я не имею в виду все правительство. Экономическими министерствами руководят серьезные люди. Я был бы очень расстроен, если бы их сейчас сменили. Пройдет много времени, пока новая команда, даже если она будет более сильной, сможет "подобрать вожжи". Нынешняя команда это сделала только-только.