рассказывает Ольга Федорченко
Официально творческий вечер худрука Михайловского балета приурочен к 175-летию театра. Неофициально — видимо, к окончательному переходу Фаруха Садуллаевича в тот возраст, когда танцовщики становятся балетмейстерами и педагогами. В ленинградском балете 1980-х Рузиматов был на положении единственного кумира. Когда он танцевал, Кировский брали штурмом, билетные барыги взвинчивали цены, а хореографическое училище в полном составе набивалось на третий ярус. Сложно сказать, когда начался этот бум. На кинопленке довольно тщедушный студент истово выделывает па в курдских плясках из "Гаянэ" и берет не виртуозной техникой, а экстатическим выгрызанием кулис. Когда этот юноша превратился в статного ориентального красавца, когда несильный в дуэтном танце выпускник сделался желанным для балерин партнером — непонятно. Но произошло это очень быстро.
Специфическое обаяние Рузиматова оценил и Олег Виноградов, давший ему на заре карьеры станцевать Тариэла в "Витязе в тигровой шкуре" и Юношу в "Асияте". Это все было про Восток, который известно какое дело: как раз такой была фигура у начинающего артиста; впрочем, и сейчас она не претерпела радикальных изменений, разве что мускульной массы прибавилось. Ранний Рузиматов был всеяден и отоварил главные партии в "Сильфиде", "Спящей красавице", "Жизели", "Лебедином озере" — словом, весь премьерский репертуар. В период расцвета у него кристаллизовалась форма; танцовщик оставил себе наиболее выигрышные балеты, где его исключительная внешность наилучшим образом гармонировала с высокотехничным содержанием: "Баядерку", "Шахерезаду", "Дон Кихота". Экстаз и сгрызенные кулисы если и давали о себе знать, то расчетливой игрой, эффектно просчитанными эпизодами, вспышками как бы дьявольской энергии — конечно, умело обузданными. Поздний Рузиматов танцует немного, репертуар выбирает еще более расчетливо, жестко подгоняя его под свой типаж. Правда, этот самый типаж порой ведет его к сомнительным как бы танцевальным проектам с драмбалетным душком. Например, таким оказался "Распутин", где желание показать свою демоничность превозмогло даже эстетическую гигиену, с точки зрения которой затея выглядела явно сомнительной.
К счастью, народный артист РФ решил не заполнять свой творческий вечер подобной мишурой. Будет "Павана мавра" Хосе Лимона, страстный в своем многозначительном безмолвии пластический шедевр мексиканского хореографа; "Кармен" Рикардо Кастро, известного танцовщика фламенко, поставившего в этой технике очередную историю роковой красотки; и будет обычный для таких случаев гала-дивертисмент, где вряд ли обойдется без па-де-де из "Корсара" — в нем некогда Али-Рузиматов почти преодолевал силу тяжести.
Санкт-Петербург, Михайловский театр, 16 ноября (19.00)