Выбор, сделанный президентом в пользу железнодорожного сообщения, может быть истолкован в том смысле, что железная дорога — более веселое средство отдыха, нежели самолет. Но кроме проблем веселья есть и вполне серьезные проблемы отношений власти и общества, могущие быть рассмотренными также и в транспортном аспекте. В обществе западного типа каналы регулярного взаимодействия общества и власти столь отлажены и многочисленны, что проблема "поездок по стране" лишена остроты, и, если лидеру надо переместиться в пространстве, то средство передвижения избирается лишь из соображений удобства и скорости (самолет, иногда вертолет).
Не то в полумонархической России. Транспортная проблема не исчерпывается чисто прагматическим аспектом — передвижение правителя по просторам державы есть политический ритуал и политическое действо. Самолет по своей природе максимально отчужден от окружающей среды, тогда как железная дорога из современных средств передвижения — максимально близка. Хождение в народ предполагает и народное транспортное средство. В этом смысле литерный поезд можно сопоставлять не только с галерой, плывя на которой Екатерина II обозревала потемкинские деревни, но и с походной коляской Александра I, с унынием отмечавшего: "Поля засеяны гадко". На Казанском вокзале президент предпринял очевидную попытку политической разгерметизации, плоды которой могут быть успешными или не очень, но самый порыв — в рамках устоявшейся политической парадигмы — вполне похвален. Вместо анекдотического "остановите самолет, я хочу сойти" достойнее и почтеннее "Все хорошо под сиянием лунным, всюду родимую Русь узнаю. Быстро лечу я по рельсам чугунным, думаю думу свою".
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ