Глобальная финансовая нестабильность обещает повлиять на постсоветскую расстановку сил не меньше, чем война между Грузией и Россией. Оба кризиса, каждый по-своему, показали, что давление на бывшие союзные республики с целью принудить их к геополитическому выбору будет расти. И если августовские события вернули соперничеству силовой фактор, то осенью встал вопрос о том, кто способен помочь странам СНГ пережить экономический провал. Понятно, что не просто так.
За почти полтора десятилетия пребывания у власти Александр Лукашенко продемонстрировал феноменальную способность к лавированию в условиях, которые этому не благоприятствовали. Вот и сегодня перед батькой открываются новые возможности.
Лукашенко непременно хочет избежать российской экономической кабалы. С тех пор как президентом России стал Владимир Путин, коридор возможностей сужался. Москва все отчетливее давала понять, что оплачивать заверения в вечной дружбе больше не собирается, а за субсидии ждет реального сближения. Российское давление обещало быть тем более эффективным, что альтернативы у Минска отсутствовали — на Западе Лукашенко считался изгоем.
Сейчас, однако, ситуация изменилась. Новый подход европейцев формулируется примерно так: зачем предъявлять к Белоруссии более высокие требования, чем к остальным странам СНГ? Пристрастность была связана с тем, что Минск рассматривали в контексте Восточной Европы, то есть гипотетического членства в ЕС. Если же взглянуть на вотчину Александра Лукашенко сквозь призму Центральной Азии, Азербайджана или даже России, с которыми Евросоюз ведет активный диалог, то ничего из ряда вон выходящего не происходит. То есть отношения можно разморозить, тем более что батька сделал пару реверансов в адрес Запада.
Конечно, баланс, которого пытается добиться белорусский лидер, своеобразен: залезть в долги не одному кредитору — России, а двум — России и МВФ. Однако на фоне финансовой паники это единственный способ, с одной стороны, гарантировать получение денег, с другой — избежать попадания в полную зависимость. А поскольку конкуренцию за постсоветское пространство никто не отменял, можно надеяться и на лучшие условия кредитов.
Как держава, несопоставимая по возможностям с соседями, Россия могла бы использовать нынешний кризис для качественного укрепления своих позиций в регионе. К тому же в силу глобального характера спада геополитическая конкурентоспособность соперников тоже снижается.
Это, однако, требует от Москвы безошибочных шагов по преодолению собственных проблем и крайне рационального использования средств. Кроме того, условием помощи соседям должно быть не решение конъюнктурных проблем, а формирование долгосрочных экономических связей. Иными словами, нельзя покупать за кредиты признание Абхазии и Южной Осетии. В этом смысле российский курс в отношении Минска и направление дрейфа Белоруссии станут важными индикаторами способности России стать центром притяжения.