Сегодня в Одессе открывается фестиваль, посвященный Леониду Осиповичу Утесову. Торжества проходят и в Москве: вчера в Доме актера состоялось празднование дня его рождения. Утесов трижды переписал свою жизнь в трех книгах мемуаров; в сорок лет, в шестьдесят и в семьдесят пять. Четвертую книгу он обещал закончить к 100-летию. Этот день наступил вчера; книги нет, но в памяти людей хранится большее — эпос их собственной жизни и песни Утесова, что почти одно и то же.
Если разговор заходит об одесситах, то сама установка отделять правду от вымысла становится несоответствующей законам жанра. Утесов — один из тех, кто этот жанр создал: Одесса подарила ему артистизм, шик и лукавство, а он немало способствовал созданию и расцвету одесского мифа. Утесов на эстраде с пятнадцати лет, и, кажется, с самого старта он владел уже всеми своими профессиями — певец, актер, танцор, акробат, чтец, конферансье, скрипач, флейтист, режиссер; в дальнейшем он только постепенно от них отказывался.
Его артистический облик стал складываться в первые послереволюционные годы. Тогда в Одессе выступали Иза Кремер, Юрий Морфесси... Выступая на одних подмостках с Александром Вертинским, Утесов сознательно старался стать его антиподом. Но настоящее лицо он приобрел в Ленинграде, куда явился, переиграв кучу ролей на украинских сценах. Он становится опереточным певцом, но бросает оперетту, едва получив первые роли. Недолго задерживается он и в "Теревсате" (Театре революционной сатиры), хотя роль румына, дирижера Малой Антанты, приносит ему успех. Свой диапазон Утесов демонстрирует в синтетическом спектакле "От трагедии до трапеции". Он развивает жанр пародии, еще не думая, как много и охотно будут впоследствии пародировать его самого.
Из страсти к перевоплощениям появляется и его джаз. В 20-е годы дурман джазовой стихии уже начал спускаться на ресторанные и танцевальные сцены. В Москве побывали бэнды Фрэнка Уотерса и Сэма Вулдинга, грамзапись тоже не отставала от действительности. Московский "АМА-джаз" Александра Цфасмана был создан чуть раньше, чем ленинградский "Теа-джаз" Утесова. Но в отличие от коллеги, чистого музыканта, Утесов был в первую очередь человеком сцены. "Теа" — значит театрализованный: музыканты обязаны были играть без нот, и каждый из них не мог не быть актером. На фотографии тех лет Утесов предстает в белом костюме со скрипкой, вокруг него красуются пятнадцать джазменов, которых руководитель коварно увел по одному из лучших оркестров Ленинграда. После ленинградского дебюта 8 марта 1929 года последовал московский, где Утесов открыл для эстрады средства мултимедиа: песенка "Пока, пока, ведь ночь недалека" должна была звучать с пластинки, пока публика покидала мюзик-холл.
Опыты Утесова были частью вполне передовых театральных экспериментов тех лет. Но народная слава была еще впереди. После премьеры джаз-клоунады "Музыкальный магазин" Николая Эрдмана и Владимира Масса с музыкой Исаака Дунаевского тогдашнего начальника кинематографии Бориса Шумяцкого посетила гениальная продюсерская идея: снять "Теа-джаз" в кино. Так появились "Веселые ребята", весьма двойственный фильм, в котором стилистика мюзик-холла поселяется в одном доме — наивно, как кролик с удавом — с восходящим к власти большим советским стилем.
После фильма Утесов из модного артиста превращается в кумира миллионов, а оркестр на короткое время берет название "Веселые ребята". Впрочем, ненадолго — вскоре он навсегда станет Государственным эстрадным оркестром РСФСР.
Конечно, стиль концертной легкой музыки, которую исполнял утесовский коллектив, отличался от американского джаза. В репертуаре оркестра все время были и обработки национальных мелодий — от мексиканских до китайских, — и классические шлягеры — от оперных парафраз до "Танца с саблями" Хачатуряна. Но в любом жанре оркестр держал великолепный пульс и поражал отделкой деталей. Чем раньше записи, тем лучше инструментальная часть — легкое и точное тутти, потешные сольные пассажи, бесподобное треньканье банджо, оптимистический напор и непомерная нега. Чем записи позже, тем больше на первый план выходит сам Утесов, о котором говорилось, что у него не было голоса, но голос его знали все. В его манере, весьма продуманной, сплавлены русский романс и куплет, приемы французских шансонье и, конечно, стихия гулянок в порту и свадеб на Молдаванке. С песнями, которые пишут для него Дунаевский, Блантер, Хренников, Соловьев-Седой, Богословский и другие, утесовский коллектив выступает в цехах и шахтах. Затем — на фронте.
В песнях военного времени Утесов достиг подлинной лирической патетики (вальс "Ночь коротка, спят облака"), связав без нарочитой приподнятости личное и патриотическое чувство воедино. В песнях победного времени снова заиграла шутка и улыбка ("Дорога на Берлин"). Главный концерт жизни Утесов дал в День Победы — в Москве, на площади Свердлова.
После войны ему снова вспомнили "музыку толстых". С другой стороны, новое сердитое поколение поставило Утесову в упрек и балаган, и неразборчивость, и — в который раз — безголосие. Утесов стал закономерно считаться устаревшим и пошлым. Сегодня он, конечно, снова изыскан и нов. "Я прожил счастливую жизнь, — говорил он. — Я рос вместе со своей страной". Эта жизнь продолжается и по сей день.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ