Некролог
В своей московской квартире после продолжительной болезни скончался один из самых известных и любимых артистов советской эстрады Муслим Магомаев. Певцу было 66 лет.
В СССР был официально разрешенный "Запад-лайт", Прибалтика. Ей и в самом деле довелось выпустить на всесоюзную эстраду немало всем известных имен, чья популярность в остальных сестрах-республиках по крайней мере поначалу следовала из этой почти европейскости, которая придавала нордическому акценту исполнителей особый шарм. Но это, во-первых, было позже. А во-вторых — все равно в конечном счете дело выглядит так, что именно Муслим Магомаев, человек с юга, для советской аудитории 1960-1970-х был именно той эстрадой, чьи мелодии и ритмы, казалось, так неукоснительно стремились к "зарубежности".
Не к буквальной зарубежности, конечно, не к заграничности в смысле чистого эпигонства, а скорее, к представлениям о том, как должна выглядеть "правильная", идеальная эстрада, в которой каким-то невозможным образом соединяется все: и Легран, и Марио Ланца, и Элвис Пресли, и джаз, и даже битлы. Действительно соединялось, причем органично, и это свидетельствовало о такой степени профессионализма, артистического вкуса и таланта, которую не ставили под сомнение ни любовь партийного руководства, ни официозные концерты с песнями вроде "Малой земли".
Муслим Магометович Магомаев родился в Баку 7 августа 1942 года. Его семья со сценическими искусствами была связана профессионально: дед, тоже Муслим Магомаев — видный композитор, погибший на войне отец — художник-сценограф, мать — актриса. В музыканты будущего певца определили с детства: в музыкальной школе при Бакинской консерватории он учился по классу фортепиано, хотя со временем обнаружил, что вокальное искусство привлекает его куда больше, чем карьера пианиста. Поначалу об эстраде (если не считать ею входившие в репертуар оперных певцов неаполитанские песни) речь не шла: будущий артист слушал пластинки с записями итальянских оперных звезд и в меру сил пытался разобраться в особенностях их работы. Когда голос окончательно установился после возрастных мутаций, Магомаев стал заниматься вокалом профессионально, к началу 1960-х успев приобрести общереспубликанскую известность. В 1962-м он представлял советский Азербайджан на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Хельсинки, а в 1963-м выступил в Москве во время Дней культуры Азербайджана.
Его выступление в сборном концерте (с характерной программой: каватина Фигаро из "Севильского цирюльника" и "Бухенвальдский набат") было одним из самых громких дебютов десятилетия, и так-то богатого на артистические сенсации. Восторг массовой публики вполне разделило и руководство. Через несколько месяцев 21-летнему Магомаеву предоставили для сольного концерта сцену Зала имени Чайковского, и публика рвалась на этот концерт так, что сносила с петель входные двери.
Эстрадные песни он уже тогда помногу включал в свои программы наряду с оперными ариями и романсами, хотя расставание с оперной сценой еще не случилось. Более того, на будущий год его отправили стажироваться в миланский "Ла Скала" — строчка в послужном списке, которая сделала его абсолютным уникумом среди советских эстрадников. И все же полномасштабную оперную карьеру (возможно, даже международную) Магомаев предпочел не форсировать. Как он признался как-то раз, в основном из-за того, что собственный потенциал на оперной сцене сам он оценивал критично, и в конце концов поступил (опять же по его собственным словам) согласно максиме Цезаря: лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
Вряд ли, впрочем, эстрадная карьера была для него "деревней", возможностью не особенно напрягаться — он был для этого слишком профессионалом. Это отмечали и во время его заграничных выступлений, причем не только в соцлагере, но и в более прагматичных капстранах: после выступления в парижской "Олимпии" тамошний директор гениальный импресарио Брюно Кокатрикс предлагал певцу годовой контракт, но тот отказался. Оставшись в СССР, он получил возможность как минимум два десятилетия задавать советской эстрадной музыке свои стандарты, своей зашкаливающей популярностью вытягивая даже явные влияния растленного Запада,— это он, в частности, впервые в Советском Союзе спел, как торжественно объявили тогда со сцены Колонного зала, "песню Леннона и Маккартни "Вчера"".
Начиная с перестроечных лет артист все меньше появлялся на публике, не стремясь к участию в общественной или политической жизни. Он часто говорил о том, что важно уметь уйти вовремя, не успев пережить себя. Последнее время он жил в Москве со своей второй супругой — известной оперной певицей Тамарой Синявской.
Прощание с легендарным певцом пройдет 28 октября в Концертном зале имени Чайковского в Москве.