Несмотря на мировой финансовый кризис, угольная компания "Белон" продолжает подготовку к размещению акций на Лондонской фондовой бирже (LSE). Гендиректор и совладелец "Белона" АНДРЕЙ ДОБРОВ рассказал "Ъ", что компания рассчитывает на стабильно высокую конъюнктуру угольного рынка, не собирается менять производственные планы из-за кризиса и надеется без проблем привлечь средства на завершение инвестпрограммы.
— Вы продолжаете подготовку к размещению акций в Лондоне даже в разгар мирового финансового кризиса?
— Догадываюсь, что многие посчитают нас сумасшедшими. Но не стоит забывать, что мы пока всего лишь анонсировали наши планы, поэтому нельзя исключать ничего. И у нас изначально не было цели просто разместиться. Естественно, если конъюнктура рынка в 2009 году не улучшится, мы просто не будем проводить размещение. Хотя сегодня у нас присутствует некая доля оптимизма на 2009 год, потому что все мировые показатели говорят, что спрос на сырье должен сохраниться из-за дефицита на угольном рынке. Конечно, есть проблемы на финансовых рынках, но развитие производства и развитие электроэнергетики замедлится разве что при полной рецессии, а в случае стагнации развитие в отрасли будет продолжаться.
— На какой стадии находится подготовка к размещению?
— Сейчас уже создана рабочая комиссия, был проведен закрытый конкурс среди банков-организаторов. По его итогам будут определены андеррайтеры и букмекеры. В принципе, мы четко движемся по намеченному плану размещения до 15% от акций.
— Но ведь "Белон" уже публичная компания, free float которой составляет 17,4%. Зачем вам нужно новое размещение?
— Прежде всего, чтобы поднять ликвидность наших акций. Не стоит забывать, что мы все-таки являемся компанией второго эшелона. А потом нам необходимо привлечение и международных инвесторов для более правильной оценки наших бумаг. Выбор пал на LSE, потому что сегодня это наиболее прогрессивная площадка. К тому же там уже успешно торгуются компании похожего типа. Например, в апреле прошло успешное размещение очень похожей на нас чешской New World Resources.
— Будете корректировать производственные планы?
— Хотелось бы верить, что все планы будут реализованы в полном объеме. У нас достаточно высокий запас прочности, мы сбалансированы и по долгу, и по привлеченным ресурсам, которые в основном долгосрочные. По группе "Белон" в чистом виде кризис не ударил. Но дело в том, что мы зависим от привлечений на рынке, как и любая другая компания, потому что у нас большая инвестиционная программа. Только в этом году мы планируем 5-5,5 млрд руб. инвестировать в развитие угольного производства.
— Будет ли пересмотрена инвестпрограмма "Белона"?
— Во-первых, основные вложения мы уже сделали: размер основных инвестиций более чем за три года составил $500 млн, до 2012 года мы планируем вложить еще примерно $600 млн. Но инвестиции будут распределены так, что ежегодно придется платить около $100-150 млн. Объем средств, который нам необходим, не такой большой для рынка. Я думаю, что мы его безболезненно привлечем. С другой стороны, мы увеличили прибыльность компании, что позволяет иметь хорошую буферную прослойку, за счет которой достаточно уверенно чувствуем себя. По 2008 году отношение чистого долга к EBITDA должно быть в пределах 2,7-2,8. Совсем недавно, в конце 2007 года, этот коэффициент составлял 4,5-4,7. Да и сам долг снижается.
— Какие ставки имеют открытые вами кредитные линии?
— Долгосрочный характер наших кредитов обуславливает и комфортные ставки. Большинство старых кредитов мы привлекали по 7-8%, сейчас, с началом кризиса, эффективные ставки по нашим новым привлечениям составляют 9,5-12,5%.
— Планируется ли покупка новых активов?
— Наша программа достаточно сбалансированна. Только в текущем году мы открыли три новых предприятия. Кроме того, у нас есть еще ряд лицензий, которые надо отрабатывать, есть предприятия, в которые уже сегодня надо вкладывать деньги, чтобы вывести их на новые производственные мощности.
— То есть дальнейший рост будет органическим?
— Совсем исключать приобретения новых активов нельзя. Предложения есть, мы внимательно рассматриваем каждое. Не секрет, что мы хотели выкупить у Evraz Group шахту "Грамотеинская", которая по факту находится в нашей инфраструктуре. Но мы не договорились по цене, а потом конъюнктура рынка изменилась, и они передумали продавать. Подобные переговоры мы ведем часто. Например, сейчас у нас на рассмотрении находится ряд предложений по приобретению разрезов. Одно из них поступило от "Русского угля", были предложения из Казахстана. Но у нас нет задачи просто купить новый актив. Для нас важна синергия от покупки.
— Ваша дивидендная политика поменяется из-за кризиса?
— Акционеры утвердили выплату дивидендов в 2007 году в объеме 35% от чистой прибыли, а уже в 2008 году эта цифра была увеличена до 50%. Пока мы не видим необходимости снижать долю.
— Как построен альянс с Магнитогорским меткомбинатом (ММК)?
— На паритетной основе. Сейчас ММК владеет 50% Onarbay Enterprises Ltd, которая владеет 82,6% акций "Белона".
— Кто был инициатором вашего партнерства с ММК?
— Процесс консолидации отрасли запущен, и его уже невозможно остановить. "Белон" был практически последним на своем рынке, кто остался самостоятельным. Проведя IPO, мы создали некую капитализацию для нашей компании, при этом предложив очень амбициозную программу стоимостью в несколько сотен миллионов долларов. К тому же изменился период конъюнктурных циклов: если раньше они длились по четыре-пять лет, то сейчас подъемы и спады чередуются уже с периодичностью полтора-два года. Соответственно, при таком коротком цикле инвестировать на четыре года в шахту без гарантированного сбыта очень опасно. В 2006 году вообще многие угольщики работали на уровне нулевой рентабельности. Мы рассматривали возможность создания альянса как с крупнейшими российскими металлургами, так и с западными компаниями. На протяжении последних четырех лет я встречался практически со всеми собственниками крупнейших меткомпаний. В итоге ММК показался нам наиболее понятным как с точки зрения отношения менеджмента к нам, так и по географии расположения, транспортному плечу, практически полному отсутствию собственной сырьевой базы.
— Этот альянс логичен в отношении коксующихся углей, которые потребляют металлурги. Что с энергоуглями?
— В том-то и дело, что альянс охватывает все виды нашей продукции. ММК собирается внедрять новую технологию PCI --потребления концентрата из энергетических углей с очень низкой зольностью взамен кокса, что значительно дешевле. Это одна из самых современных технологий в мире, по которой сегодня работают японцы и постепенно начинают работать европейцы. В России эта технология пока есть только у "Северстали", но в зачаточном состоянии. Рассказал о своих планах по ее внедрению и Новолипецкий меткомбинат. Глава ММК Виктор Рашников очень серьезно об этом думает, в его планах также большая программа развития этой технологии к 2012 году. Если планы будут реализованы, то к этому времени ММК потребуется примерно 1,5 млн тонн энергетического концентрата высокого качества.
Также мы обсуждаем с ММК возможность восполнения имеющегося у него дефицита по потреблению энергомощности. На сегодня он составляет примерно 250-300 МВт. А ведь в планах еще строительство "стана-5000", что приведет к увеличению энергодефицита. Суммарно по "Белону" и ММК он в перспективе составит 350-450 МВт. Поэтому сейчас мы ведем переговоры с ММК о целесообразности строительства собственной ТЭЦ мощностью 500 МВт. В частности, уже создана рабочая группа, которая анализирует проект, выбирает площадку для строительства — либо на Урале, либо в Кузбассе. В принципе, потом можно будет даже вести разговор о продаже излишков электроэнергии сторонним потребителям.
— Альянсу интересны зарубежные активы?
— Существенного различия в политике M&A после создания альянса не появилось, хотя теперь есть дополнительная логика для тех или иных приобретений. Например, если ММК решится на поглощение какого-то зарубежного металлургического актива и там со временем появится коксохимическое производство, "Белон" как производитель угля сразу будет необходим для удовлетворения потребностей предприятия в угле.
— Что происходит с конъюнктурой угольного рынка?
— В России с декабря 2007 года цена по отдельным маркам энергетического угля выросла до 70%. С 2006 года цена на коксующийся уголь выросла в 2-2,5 раза, с 2007 года — в 1,4-1,5 раза. Последние контракты, которые подписывались в апреле BHP и Xstrata, заключались уже по цене $300-330 CIF. За вычетом фрахта и транспортных расходов у нас установилась цена на уровне $210-230 на угли сходных марок. В Европе ситуация несколько иная. Там цена энергоугля коррелирует с индексом AP2, который устанавливается по итогам биржевых торгов. Он как бы является основным показателем для работы в Европе. Вот по этому показателю цены в Европе выросли с начала года в 1,5-1,8 раза.
— После претензий премьера к "Мечелу" ФАС активно проверяет угольщиков на предмет завышения цен. К вам могут быть претензии?
— ФАС действительно проверяет всех. Но надо четко понимать, что производимые "Мечелом" дефицитные марки К и ОС почти полностью экспортировались, из-за чего в России образовался их дефицит. Мы же специализируемся на марке Ж. В России существует некий дефицит марки Ж в чистом виде, однако наряду с ней существует много промежуточных типа ГЖ, по которым дефицита нет. Но мы не являемся монополистами в ее производстве и не влияем на рынок, занимая по коксующемуся концентрату до 5%. К тому же мы одними из первых еще в 2005 году перешли на длинные контракты, которые сейчас ФАС рекомендовала всем. Еще в этом году мы впервые заложили в контракты формулу цены на случай изменения рынка мировых цен более чем на 10%. По этой формуле повышение цены на уголь во втором полугодии составило около 40%, до 5,3 тыс. руб.
— Возможно ли возникновение вопросов к экспорту?
— Наши коксующиеся угли на экспорт вообще не поставляются. Что касается энергоуглей, то они, наоборот, целиком идут на экспорт, потому что в России производимый нами высококалорийный угольный концентрат марки Д пока вообще не потребляется. В прошлом году мы закончили строительство, а весной запустили обогатительную фабрику "Листвяжная". Ее проектная мощность — 6 млн тонн сырья для переработки в год, на выходе это составит 5,1 млн тонн готовой продукции. Фабрика специализируется на переработке энергоуглей марки Д, аналогов которой в России еще не было. И это уже уголь новой генерации, у него очень высокие характеристики. Пока это полностью экспортный продукт.
— Но у него есть перспективы в России?
— Если все, что заявлял экс-глава РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс по развитию новой генерации, будет воплощено в жизнь, то перспективы такого угля реальные.
— Каковы ваши прогнозы по срокам внедрения в России новой генерации?
— В условиях финансового кризиса делать прогнозы — дело неблагодарное. Полагаю, что потребуется не менее двух-трех лет, чтобы выйти из кризиса комфортно. Если это произойдет, то программы по генерации будут точно реализованы к 2020 году. Что-то начнет вводиться уже в 2011 году, остальное постепенно, спустя какое-то время.
— В перспективе вы будете делать ставку на энергетический или коксующийся уголь?
— Программа развития нашей компании изначально была нацелена на сбалансированное развитие обоих направлений. В этом была определенная логика. Например, на мировом рынке коксующегося угля наметился кризис. Если компания производит только один продукт, ее сразу начинает лихорадить, и она может угодить в коллапс. Рынок энергетики уже не поддается влияниям этих факторов, что дает возможность во время кризиса в сегменте коксующегося угля балансировать другим продуктом, например, временно увеличивая его производство. За счет этого мы и выживали благополучно все это время. И даже в планах на 2012 год у нас стоит производство примерно 14 млн тонн угля ежегодно, из которых каждого вида угля будет примерно поровну.
— Как вы относитесь к инициативе правительства по развитию биржевой торговли углем в России?
— Надо понимать, что пока уголь даже в мире не является биржевым товаром. И на это есть некие причины. Одна из них — то, что товар этот не может долго храниться. По некоторым характеристикам и по определенным углям срок допустимого хранения вообще меньше месяца. Какие-то правила биржевой торговли, возможно, ввести надо, но с учетом специфики этого товара. Думаю, что если бы уголь можно было бы в чистом виде сделать биржевым товаром, то Запад это уже сделал бы раньше нас. Пока же в Европе работает система торговли углем с публичными коэффициентами вроде AP2, публикацией котировок и условий контрактов. Все это является базовыми параметрами для определения цены на рынке. Эти же принципы будут целесообразны и в России.
Но еще раз подчеркну: только в отношении энергетических углей. Биржевого рынка коксующихся углей в России нет и не предвидится. Для этого надо ввести другие рыночные коэффициенты. Мы не можем, например, уголь продавать по рыночным ценам, а газ — по нерыночным. Поэтому сначала нужно создать в стране рынок энергоресурсов. Кроме того, плохо под рыночные механизмы подпадают и железнодорожные тарифы, которые формирует Федеральная система по тарифам. На Западе монополии на перевозки не существует, там на самом деле есть рыночный регулятор, поэтому в этих странах стала возможной организация биржевой торговли конкретными продуктами производства.
— Нет ли в ваших планах создания собственного парка полувагонов?
— Нет. Во-первых, это достаточно дорогое удовольствие. А потом даже если я теоретически захотел сегодня купить вагоны, то мне пришлось бы записываться в очередь где-нибудь на 2010 год, потому что все производственные мощности по производству полувагонов просто перегружены. С другой стороны, если все заявленные планы ОАО РЖД, Первой грузовой компании, независимых перевозчиков по закупкам полувагонов на три-четыре года будут реализованы, то и дефицита вагонов к 2011 году уже может и не быть. И тогда смысл приобретения также может потеряться. Другой вопрос, что теперь у нас есть стратегический партнер в лице ММК, который весьма заинтересован в стабильности угольных поставок на свой адрес. И у них уже существует достаточно большой собственный парк полувагонов. Поэтому мы рассматриваем в качестве одной из программ нашего партнерства увеличение именно собственного парка ММК. "Белону" это выгоднее, так как обеспечит стабильные поставки сырья в адрес нашего основного потребителя.
— Дефицита перевалочных портовых мощностей вы не испытываете?
— Судя по заявленным планам соответствующих компаний, в ближайшее время будет введено много портовых мощностей, и уже через три-четыре года проблема с вывозом угля через портовое хозяйство будет ликвидирована. Об этом же говорят и планы Минтранса. К тому же мы можем пользоваться услугами портов других угольщиков, и уже пользуемся ими. Свой терминал строить не планируем.
— "Газпром" с прошлого года много говорит о возможности извлечения газа из угольных пластов. Вам это направление кажется перспективным?
— Мы одними из первых в Кузбассе начали заниматься этим вопросом. На нашей шахте "Чертинская" даже стоит установка по утилизации газа. Пока мы этот газ сжигаем, хотя уже приобрели мегаваттную установку для производства электроэнергии. Сейчас проводим эксперименты, запускаем ее регулярно и смотрим, какая нужна концентрация для более стабильной работы. Параллельно мы работаем над аккумуляцией квот, чтобы участвовать в Киотском соглашении и эти квоты продавать. И, насколько мне известно, этим вопросом также серьезно занимается и Сибирская угольная энергетическая компания.
— Насколько реально сейчас воплотить эту технологию в жизнь?
— Не скрою, эта программа очень дорогостоящая. Настолько, что отдельно взятой компании заниматься этим вопросом невыгодно. Например, в Австралии финансирование научных исследований таких программ взяло на себя государство. Там создан специальный институт, который занимается изучением, анализом, отработками соответствующих технологий. В Америке и Южной Африке подобные программы тоже финансируются из госбюджета.
— При каких ценах на газ есть смысл заниматься этой технологией?
— При $500 за тыс. куб. м. Но, вообще, все зависит от цен, которые будут на рынке по газу и по нефти. Чем дороже будут следующие нефтяные месторождения, чем дороже будут газовые месторождения по разработке, чем дороже будет добыча на шельфе, тем чаще потребители будут обращаться к переработке угля в концентрат или электроэнергию. Запасов угля в России при сегодняшнем потреблении хватит лет на пятьсот, притом что нефти хватит всего лет на пятьдесят.
— Каким вы видите участие государства в этом процессе?
— В его лице угольным компаниям необходима поддержка. Сегодня инвесторы готовы вкладывать деньги, но нужен стабильный рынок, нужна понятная позиция правительства, нужны рыночные механизмы при потреблении электроэнергии, газа и так далее. Я произвожу генерацию, а у меня рынка генерации не существует. Кроме того, должны быть рыночные правила игры на транспорте. Хотелось бы, чтобы государство определило льготы на инвестиции, сделанные в производство. Если бы была принята такая программа льгот, то развитие и модернизация производства, в том числе и на предприятиях группы "Белон", шли значительно быстрее.
— На ваш взгляд, консолидация на российском угольном рынке продолжится?
— Я считаю, что от консолидации мы никуда не уйдем. Количество игроков в ближайшее время будет сокращаться, более сильные будут объединяться. Отрасль достаточно стабильно развивается, перспективы серьезные.