Обувная компания John Lobb имеет в своем названии и третье слово — bootmaker, то есть сапожник. В этом слове заложена философия фирмы: несмотря на принадлежность к люксовым маркам, ставка делается не на первенство в моде, а на традиции и мастерство профессионалов. Как делают обувь John Lobb, стоимость которой достигает €18,5 тыс. за пару, и как она оказалась на ногах Федора Шаляпина, Альфреда Хичкока и Тони Блэра, изучал корреспондент "Денег" Илья Нагибин.
Производство John Lobb находится в 100 км на северо-западе от Лондона, в населенном пункте Нортгемптон. Именно "населенном пункте", потому что, несмотря на славу обувной столицы Британии и 200 тыс. жителей, Нортгемптон не имеет статуса города. Как утверждается в летописях, первые башмаки здесь были пошиты аж в 1202 году неким Питером Сордвейнером. Коровы как сырье и дуб, кора которого необходима для выделки кожи, а также удобное с точки зрения логистики местоположение Нортгемптона — в центре Англии — к XV веку сделали его главной обувной мастерской королевства. Как водится в Британии, лучшие производители получали статус поставщиков королевского двора. Однако за свою профессиональную ориентацию Нортгемптон однажды горько поплатился. Дело в том, что местные сапожники имели неосторожность во время гражданской войны пошить 2 тыс. пар сапог для армии Кромвеля, и во второй половине XVII века городской замок был назидательно разрушен королем Карлом II. А в Англии, видимо, без своего замка и город — не город.
В XIX веке производством обуви занималась уже треть населения Нортгемптона, первую фабрику открыли в 1838 году, а здание, где сейчас шьют обувь John Lobb, построили в 1909 году, а в 1915-м придали тот вид, в котором оно существует до сих пор.
Сам Джон Лобб начал свою карьеру на другом конца света — в Австралии. Там он пребывал с 1844 года и получил славу сапожника, который делал для золотоискателей башмаки с секретом. Мистер Лобб снабдил их полым сдвигающимся каблуком, в котором можно было прятать золотые самородки. Размер благодарности золотоискателей производителю ботинок "с сейфом" доподлинно неизвестен, однако по возвращении в Лондон в 1847 году Джон Лобб уже имел необходимый капитал, чтобы открыть мастерскую.
Стоит отметить еще одно событие, которое произошло примерно в то же время и имеет непосредственное отношение к изучаемому предмету. В Америке в процессе повальной механизации была изобретена технология производства обуви Goodyear. Суть ее в следующем: специальный станок делает в кожаной подошве (ее толщина доходит до 7 мм) боковой надрез, верхний край поднимают и используют как кант, к которому пришивается голенище. Таким образом, ботинок или сапог приобретает сборно-разборные свойства: можно заменить, например, потрескавшийся верх или сносившийся низ. Именно эта технология до сей поры используется на фабрике John Lobb в Нортгемптоне.
В небольшом трехэтажном здании выпускается всего 700 пар обуви в неделю. 80% продукции — существующая с 1982 года линия ready-to-wear, состоящая из 56 классических моделей. Кожаное сырье закупается во Франции, Италии и Германии, заказы формируются заранее, за 9 месяцев. Вся кожа, которой торгуют поставщики, делится на категории A, B, C и D и продается одним пакетом. В дело John Lobb пускает только категорию A, остальной алфавит идет в утиль. Производство пары ботинок включает 200 операций, в основном ручных. Например, нитку для декоративного шва на мыске ботинка пальцами скручивают с конским волосом, чтобы вышивка получилась эластичной и водонепроницаемой. Закройщик пользуется лекалами из плексигласа, чтобы видеть фактуру кожи, к примеру, когда подбирает рисунок на шкуре крокодила. Детали голенища, наружные и внутренние (из кожи козлят) сшивают на старых добрых машинках фирмы Singer. Места стыка деталей срезают таким образом, чтобы на швах толщина была такой же, как и на бесшовных участках.
Первый значимый автоматизированный процесс в технологии — натяжка и закрепление на колодке голенища с помощью специального пресса. Далее верхнюю часть будущих ботинок запаивают в целлофан, чтобы не поцарапать и не испачкать. В таком виде "полуботинки" поступают в другой цех, где к ним пришивают подошву и они становятся ботинками. Выражение "ботинки каши просят" можно воспринимать буквально, глядя еще на одну ручную операцию. Перед тем как пришить к голенищу подошву, полое пространство между ними заполняется субстанцией, похожей на пшенную кашу. Специально обученный человек намазывает ее инструментом, напоминающим строительный мастерок. Микс молотого пробкового дерева и клея придает обуви амортизационные свойства — во-первых, а во-вторых, со временем эта смесь под стелькой приобретает форму ступни.
Наконец, когда подошва пришита, станок прибивает каблук сразу десятком гвоздей, изделие обтачивают инструментом, походящим на шлифовальный круг, вынимают колодку и снимают с ботинка целлофан. За дело теперь берется так называемый полишер: обувь, если, конечно, она не замшевая, пропитывают воском, если нужно, подкрашивают, а затем начищают до светоотражающего состояния. Последний штрих — клеймение подошвы соответствующим торговым знаком, а в отдельных случаях и порядковым номером. Произведение обувного искусства от John Lobb ценой минимум €1100 готово.
Лимитированную "номерную" серию начали выпускать 12 лет назад специально к 25 октября — дню покровителя обувщиков Святого Криспина. Криспин в III веке был подданным римского императора и происходил из семьи знатного священника. Однако, вместо того чтобы продолжать фамильное дело, занялся "низким" обувным ремеслом, в связи с чем был умерщвлен, а впоследствии канонизирован. И с давних пор повелось — в этот день обувщики закрывали свои мастерские и напивались до полусмерти. Возможно, отсюда возникли выражения "напиться как сапожник" и "пьян в стельку".
Любопытно, что лимитированная серия John Lobb ограничена не количеством выпускаемых пар, а именно временем продаж — с 25 октября текущего года по 25 октября следующего. Такой маркетинговый ход, как и всю линию ready-to-wear, придумали в компании Hermes, которой с 1976 года принадлежит John Lobb. Сначала готовой обувью торговали в бутиках Hermes, а в конце 1980-х начали открывать самостоятельные магазины, которых сейчас насчитывается по всему миру восемнадцать.
Остальные 20% продаж приходятся на продукцию bespoke — обувь, сшитую на заказ. Именно благодаря ей и прославился Джон Лобб. Однажды он отправил пару ботинок принцу Уэльскому, и тот немедленно назначил мастера своим личным поставщиком. Магазин на St. James street, открытый в 1876 году, до сих пор принимает индивидуальные заказы. С тех пор, чтобы вести учет колодок, изготовленных для клиентов, составляется их "ножное досье"; в картотеке можно найти имена таких заказчиков, как Федор Шаляпин, Бернард Шоу, Энрике Карузо, Альфред Хичкок, Орсон Уэллс, Линдон Джонсон, Тони Блэр. Оставить свой след в истории, сделав индивидуальный заказ, с начала 2008 года можно и в бутике John Lobb в ГУМе.
Генеральный директор John Lobb Рене Поль-Дафин на вопрос о самой дорогой паре, проданной клиенту, рассказал, что это были сапоги из линии ready-to-wear, но по желанию заказчика сшитые из кожи аллигатора, и обошлись они их обладателю в €18,5 тыс. В магазине готовой обуви John Lobb на Jermyn street в Лондоне также ведется реестр клиентов — это необходимо для последующего "техобслуживания" купленной обуви. Правда, среди последних записей из россиян удалось обнаружить лишь некоего "мистера Олега".
Интересно, что для продавцов магазина существует внутренняя инструкция, в которой им "не рекомендуется обсуждать с клиентом цены". Во-первых, они указаны на ценниках (правда, микроскопических размеров, это как бы подчеркивает, что цена здесь — не главное), а во-вторых, подразумевается, что клиент идеологически подкован и понимает, куда пришел (то есть цена и вовсе не имеет значения). Ведь, покупая пару John Lobb, новый клиент приобретает и членство в элитном клубе. Например, в отеле Connaugth в престижном районе Лондона Mayfair для постояльцев предусмотрен John Lobb service. Процедура занимает минимум час, за это время и за £20 обувь пропитают фирменной косметикой и по желанию клиента начистят до первой или второй степени блеска.