Премьера
Режиссер Роман Самгин, в чьей интерпретации любая пьеса превращается в современную комедию, не лишенную сюрреализма, поставил в московском ТЮЗе романтическую драму Педро Кальдерона. Зачем она ему понадобилась, так и не смогла понять АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.
Герой комедии плаща и шпаги "Спрятанный кабальеро" — некий дон Карлос, убивший на поединке поклонника своей возлюбленной Сельи и теперь тайно явившийся к ней в Мадрид. Однако из его монологов выясняется, что сохнет кабальеро вовсе не по ней, а по Лисарде — сестре убитого им на дуэли юноши. Словом, это тот самый сюжет, который Пушкин позаимствовал для "Каменного гостя". Только у Кальдерона вместо статуи Командора в дом Сельи является ее живой брат дон Феликс — предприимчивая девица едва успевает спрятать дона Карлоса в потайной комнате.
Трудно сказать, зачем Роман Самгин решил тревожить покой кальдероновского текста, написанного в стихах и высоким штилем. В программке не указано, в чьем переводе играется пьеса, однако купюр и современных вставок в ней хватает. Прежде немного хулиганская игра господина Самгина с классикой бывала оправданна. Скажем, в "Горячем сердце" по Островскому, поставленном на Малой Бронной, скандал в косном купеческом семействе дорастал до символа всей российской жизни. Однако ничего такого в его новом спектакле нет. Пьеса Кальдерона вытащена на свет и подвергнута ревизии, похоже, только для того, чтобы актеры и публика могли похихикать над пафосом барочных монологов.
"Где я еще найду хозяина такого, который мог бы произнесть столь длинный монолог?" — говорит толстяк Москито (Михаил Парыгин), прообраз мольеровского и пушкинского Лепорелло. Сам герой, которого здесь зовут вовсе не Хуан, а Карлос (Игорь Гордин), то и дело разражается невыносимо длинными тирадами по поводу и без. Комично в нем только то, что прежде чем трусливо прятаться от очередного врага, он сперва пытается объяснить себе и публике, почему ему приходится это делать.
Действие начинается на пустой сцене, словно герои являются на подмостки МТЮЗа прямо из гулкой вечности, где и подобает обитать классическим персонажам. Но едва долговязый, явно травмированный жизнью в ссылке Карлос объясняет, кто он и зачем ему в Мадрид, на сцену с колосников опускаются красивые гобелены, скроенные художником Виктором Шилькротом так, что образуют стены мадридского дома. После этого актеры отбрасывают всяческие интерпретации и начинают просто шпарить по тексту. Слушать Карлоса очень скучно, поэтому в первом действии публика послушно дремлет. Во втором становится веселее — Кальдерон позаботился начинить действие интригами, переодеваниями и разной веселой кутерьмой: отец Лисарды Диего ловит Селью, явившуюся под покровом тьмы навестить Карлоса, но она ускользает, и в следующий миг Диего держит в объятиях неохватного Москито в женской юбке.
Если и стоит выделять здесь кого-то из актеров, то только Анну Яновскую в роли Сельи, играющую в эти прятки ловко и задиристо. Досадно только, что художница по костюмам Ирина Белоусова, одевшая всех персонажей в красивые платья из терракотового гобелена и бежевого полотна, вырядила Селью в кукольное голубое платье. Платье-то хорошее, но подол его постоянно задран: боясь разоблачения, девушка закрывает им лицо.
Сутулый зануда Карлос сперва отвечает ей черной неблагодарностью — выбравшись из заточения, он начинает ухлестывать за Лисардой, у которой, впрочем, уже есть жених. В финале все становится на места: смертельные враги мирятся, а полюбоваться на будущих жениха с невестой — отмороженного Карлоса и бойкую Селью — выскакивает даже убитый брат Лисарды, до того существовавший только в виде портрета. Видимо, ему, как и публике, все это смертельно надоело.