— Как вы охарактеризуете нынешний мировой кризис?
— Я могу дать представление о причинах возникновения кризиса и о том, как он развивается. В США на протяжении нескольких лет многие финансовые институты предоставляли в основном ипотечные кредиты и часто людям некредитоспособным, так как важно было поддерживать темпы роста кредитования. Но если бы все проблемы были связаны только с subprime-кредитами, то все давно разрешилось бы. Я объясню это на простом примере. Возьмем банк с обязательствами в размере $900 млн, капиталом $100 млн и общими активами $1 млрд. Допустим, его плохие активы были только 5% от общего объема, а 95% — стандартные кредиты. То есть потеря 5% на плохих кредитах отражается на снижении капитала на $50 млн, который необходимо восполнить или снизить наполовину активы и обязательства. Тогда банк должен избавиться еще от $450 млн, может быть, даже очень хороших активов. А поскольку так делают многие, то цены на эти активы падают. Это объясняет то, почему появились проблемы у таких столпов, как Fannie Mae и Freddie Mac. У них не было плохих кредитов, так как они не кредитовали subprime. Когда коммерческий банк сокращает объемы кредитования, люди не могут покупать дома — и цены даже на хорошую недвижимость снижаются. Поэтому кризис распространился и на те страны, в которых не было плохих кредитов и которые не были связаны с рынком subprime.
— Какой существует выход из сложившейся ситуации?
— Необходимо создать единую систему консолидированных действий правительств по выкупу активов банков (3 октября США одобрили "план Полсона" по выкупу активов на $700 млрд.—Ъ). Все зависит от того, как будет управляться программа оздоровления, каким образом будет определяться соотношение плохих и хороших кредитов, по какой цене будут покупаться активы. Если по высокой, то, конечно, убытки могут нести и государство, и собственники банка. МВФ и Всемирный банк пришли к выводу, что в большинстве финансовых банковских кризисов такая схема была успешной.
— Вы поддерживаете идею запрета на создание деривативов, не обеспеченных реальными активами, для недопуска подобных проблем в будущем?
— Давайте вернемся к истории создания деривативов. До 1972 года обменный курс доллара был стабильным. Когда президент Ричард Никсон лишил доллар жесткой привязки к другим валютам, он стал очень волатильным. Поэтому деривативы были созданы, чтобы перенести риск колебаний с одной группы на другую. Наличие форвардного дериватива для компании было ключевым моментом в поддержке ее деятельности. Опционы были созданы по этой же причине, и применение модели оценки опционов было одним из механизмов снижения рисков больших колебаний валютных курсов. Первая проблема, которая не существовала тогда и проявились сейчас,— контроль регуляторных органов, вторая — бухгалтерская, отображение деривативов в балансе. Нужно делать разграничения между инвестиционными компаниями и банками. Правительство должно позволять инвесткомпаниям банкротиться и поддерживать банки, которые предоставляют кредиты и обеспечивают платежные отношения.
— Вы считаете, что инвестбанки ликвидируются?— Инвестиционные банки — это уже история.