выставка / современное искусство
В венецианском Палаццо Грасси открылась масштабная выставка "Italics. Итальянское искусство между традицией и революцией", подготовленная известным куратором Франческо Бонами. Историю современного итальянского искусства в новом написании смотрела ИРИНА КУЛИК.
Версия последних сорока лет истории итальянского актуального искусства, которую представил Франческо Бонами, еще до открытия вызвала едва ли не скандал — некоторые художники, не согласные с кураторской концепцией, отказались дать свои произведения на выставку. В частности, так поступил один из патриархов важнейшего движения итальянского послевоенного искусства "Арте повера" Янис Куннелис.
О том, что именно обидело мэтра, могут догадываться только посвященные в детали итальянской художественной жизни. По мнению обычного посетителя, на выставке присутствует все самое известное и необходимое — "Арте повера" и трансаванград, кинетическое искусство и местные версии поп-арта, видео и фотография. Есть даже сюрреализм — полотно Джорджо де Кирико, написанное 85-летним мэтром в 1973 году. Здесь же еще более сюрный соцреализм — картина "Похороны Тольятти" Ренато Гуттузо, где в толпе, пришедшей проститься с лидером компартии, присутствует множество Лениных.
Впрочем, Italics — выставка хоть и историческая, но отрицающая классические принципы ретроспективы. Франческо Бонами соединяет мировых знаменитостей и художников, подзабытых даже у себя на родине, смешивает произведения разного времени и направлений, находит неожиданный контекст уже известным вещам. Так, инсталляция Маурисио Кателлана с чучелом белки, словно бы только что пустившей себе пулю в лоб на крохотной игрушечной кухне, прочитывается чуть ли не в неореалистическом толке — для куратора важнее всего оказывается то, что художник воспроизвел интерьер своего детства. А иллюзионистская геометрия зеркального лабиринта Микеланджело Пистолетто рифмуется с депрессивной урбанистичностью черно-белых фотографий Чезаро Коломбо 1960-х, запечатлевших небоскреб Пирелли — одно из первых высотных зданий Италии.
Выставка, точкой отсчета для которой стал революционный 1968 год, в первую очередь повествует о невыносимом бремени традиции, сделавшей современное искусство в Италии почти неуместным. Франческо Бонами считает одним из эмблематических произведений инсталляцию "Электрон" молодого художника Миколя Ассаеля — пустую комнату с магнитным полом, от которого буквально нет сил оторвать ноги (ведь редкая пара обуви обходится без металлических деталей). Но не менее прозрачной метафорой кажется и видео Франческо Везолли, характеризующего себя как режиссера и вышивальщика. Молодому человеку, притаившемуся с пяльцами в уголке висконтиевских интерьеров, досаждают разнообразные дивы старой школы — актриса со страстным монологом, сладкоголосая эстрадная звезда и пожилая, густо накрашенная манекенщица в громоздких нарядах.
В интерьерах палаццо иначе воспринимаются даже известные вещи. Так, например, карта Италии, сделанная одним из классиков "Арте повера" Лучано Фабра из настоящего золота, в привычном белом кубе воспринимается почти как провокация, а здесь кажется чем-то просто соответствующим интерьеру. И даже инсталляция Джанни Коломбо 1960-х годов, в которой расчерчивающие затемненную комнату светящиеся веревки все время перемещаются, кажутся уже не постконструктивистским анализом пространства, но его барочным иллюзорным искажением.
Не менее уместно выглядит и произведение Маурисио Кателлана "Все" — скульптуры из белоснежного каррарского мрамора, возлежащие на мраморном же полу и представляющие трупы, накрытые простынями, ниспадающими берниниевскими складками. Эта работа, двусмысленно соединяющая публицистичность и нарочитую роскошь, пожалуй, наиболее точно соответствует одному из значений самого названия выставки. Вынесенное же в заглавие слово "italics" является также названием шрифта "курсив". Шрифт этот был изобретен в ренессансной Италии как типографская имитация почерка Петрарки. Патетически выделяя нечто значимое, пишущий обречен невольно воспроизводить манеру классика.