Беспрецедентное заявление было сделано руководством Ernst & Young в минувшую пятницу: впервые аудиторская компания "большой шестерки" готовится передать свой бизнес на территории СНГ в руки местных менеджеров. О судьбоносном решении корреспонденту Ъ официально сообщил главный исполнительный директор Ernst & Young International Майк Хеннинг на приеме, который он дал в "Президент-отеле" накануне своего отъезда. Прием был посвящен инаугурации нового управляющего партнера Ernst & Young в СНГ Карла Джоханссона (о его вступлении в должность Ъ рассказывал в декабре прошлого года).
Предчувствие перемен
Первая "утечка" о решении, смелом для любой транснациональной компании, действующей в России, была организована месяц назад заместителем управляющего партнера E & Y в СНГ Александром Рубцовым (см. Ъ от 17 января). Однако тогда механизм трансформации чисто западной фирмы в чисто российскую был, по-видимому, неясен самим исполнителям, либо держался в строгом секрете. Был только декларирован принцип "locally managed — locally owned", означающий, что все права собственности и управления операциями компании на территории СНГ должны перейти к местным менеджерам.
Реформа в Ernst & Young затрагивает серьезную проблему, характерную для всего иностранного бизнеса в России. Становится ясно, что попытки экспатриатов "умом Россию таки понять и аршином общим все же измерить" себя исчерпали. Вряд ли это объясняется пресловутой ограниченностью "немецкого" мышления, спотыкающегося на российских ухабах, — иностранные специалисты просто выполнили свою историческую миссию. Дело в том, что становление бизнеса на территории экс-СССР было крайне нетипичным для компаний "большой шестерки". Если всюду в мире их новые отделения образовывались путем поглощения местных аудиторских фирм и интеграции их в структуру мировых компаний, то в России приходилось все начинать с нуля — просто из-за отсутствия здесь самого понятия "аудит". Поэтому на первом этапе креативная функция яйцеголовых иностранцев была совершенно оправданна. Тем более что "западный" стиль работы вполне отвечал характеру их российского бизнеса: из-за низкого спроса со стороны местных предприятий аудиторы пополняли свои бюджеты заказами знакомых зарубежных клиентов.
В то же время постоянные декларации компании о намерениях приобрести обширную российскую клиентуру не были пустым сотрясением воздуха — такая стратегическая цель ставится членами "большой шестерки" на всех крупных рынках, где костяк аудиторского бизнеса обычно формируется именно местными заказчиками. Обещания создать в туманном будущем "исконно российский бизнес" можно было услышать даже из уст Arthur Andersen — самой американизированной из фирм "большой шестерки".
Заявление Ernst & Young о создании в России национальной компании стало первым сигналом о том, что для зарубежных фирм пришло время пересмотра стратегии на новом рынке.
Подковерное шуршание перерастает в финальный хор
Приезд на прошлой неделе Майка Хеннинга — главы мировой компании E & Y — официально связывался с подготовкой очередного заседания Консультативного совета по иностранным инвестициям, которое запланировано на 2-3 апреля. Однако визит имел и другую, инспекционную цель — проверить, как идут дела в СНГ у нового руководства. И не случайно именно этот приезд совпал с активизацией слухов о реформах (сообщение первым делом было доведено до сведения московского стаффа через внутренний информационный бюллетень компании).
Учитывая, что в таких огромных структурах, как E & Y, серьезные решения вынашиваются месяцами и проходят несколько этапов экспертизы, можно предположить, что реорганизация готовилась давно. И само недавнее назначение Карла Джоханссона, видимо, связано с предстоящими реформами. Таким образом, подтверждаются слухи, давно циркулировавшие в осведомленных кругах, о том, что уход прежнего управляющего партнера в СНГ Джорджа Риза (которому на прощанье были официально адресованы слова благодарности) — не просто ротация кадров, а связанная с новыми планами фирмы замена. Формулировка одного высокопоставленного менеджера московского офиса E & Y — "Джордж выполнил свою роль, теперь наступает новый этап", — приводит на память шекспировского мавра, который "сделал свое дело" и теперь "может уходить".
Три задачи и три составных части русского аудита
Внешне новый управляющий партнер в СНГ мало походит на реформатора. Со строгим лицом ревизора, сухой, подтянутый и резковатый в движениях, Карл Джоханссон производит впечатление консерватора и традиционалиста. На вид — полная противоположность дипломатичному Джорджу Ризу. Однако именно он, ранее не помышлявший о международной карьере, начал свою работу в Москве с полной ревизии всего, что было сделано до него. В обращении к сотрудникам Джоханссон определил три цели, поставленных до конца 1995 года: первая — преобразование E & Y CIS в национальную компанию, вторая — фронтальный поворот к местным клиентам, а третья звучит так: "настало время вводить строгую профессиональную дисциплину". Означает ли это, что до него дисциплина хромала, — сегодня мы уже не узнаем. Известно лишь о планах по внедрению новой финансовой и отчетной системы. Кроме того, сотрудников призывают сосредоточиться на "профессиональных мелочах" (вроде аккуратного отражения расходов и затрат рабочего времени на клиентов) и работать с полной отдачей, чтобы сделать E & Y CIS прибыльной компанией. Одновременно объявлено о новых инициативах (под кодовым названием Vision 2000), которые отныне формируют стратегию Ernst & Young Int. по всему миру. Среди них — четкая отраслевая ориентация, активная культура сбыта и модернизация аудита. Последняя инновация названа Майком Хеннингом важнейшей и подразумевает многолетнее, многоэтапное внедрение новых методик, направленных на экономию времени аудиторских проверок и повышение их эффективности.
Справедливости ради заметим, что под этими декларациями с готовностью подписалась бы любая из компаний "большой шестерки". Больше того, принцип "отраслевой ориентации", в свое время рассматривавшийся мировыми аудиторами чуть ли не как крамола, начала первой исповедовать KPMG (ближайший по прибылям конкурент E & Y), реформы в которой идут уже несколько лет. Поэтому намного интереснее рассмотреть механизм реализации первой по важности задачи: превратить Ernst & Young CIS в "Эрнст энд Янг СНГ".
"Партнерство ради денег" принимает форму зонтика
Специфика этой задачи состоит в том, что на российскую почву переносится чисто англосаксонская модель предприятия — partnership. Строго говоря, партнерство — всего лишь западный аналог российского понятия "товарищество". При этом если предусмотрительные российские "товарищи" предпочитают брать на себя ограниченную ответственность, то в Англии и США юристы, аудиторы и консультанты по традиции привыкли сполна отвечать за ошибки всем своим имуществом. (Увы, именно такой "неограниченно-ответственный" подход к делу в последние годы создал для аудиторов массу проблем, связанных с профессиональной охотой адвокатов за аудиторскими ошибками.) В то же время, в разных странах партнерства могут принимать организационно-правовые формы, оптимально вписывающиеся в местное законодательство, — например, акционерного общества или товарищества с ограниченной ответственностью.
Партнерство создается путем слияния аудиторских практик, когда каждый из партнеров вносит свой пай, пропорционально которому рассчитывается будущая прибыль. Собственно, с союза двух бухгалтеров когда-то начинались все транснациональные аудиторские компании, в состав которых ныне входят тысячи партнеров по всему миру. Внутри любого партнерства существует своя иерархия, причем среди партнеров старшего уровня традиционно привилегированные позиции занимают те, кто допущен к разделу общего "пирога".
В российских подразделениях фирм "большой шестерки" классическое партнерство можно наблюдать лишь на верхних этажах власти — все они возглавляются местными партнерами-экспатриатами. Иногда партнеры встречаются среди глав департаментов. Русские специалисты допускаются в топ-менеджмент довольно редко (больше всего их в Ernst & Young и Deloitte & Touche). Однако гордое звание "партнер" до сих пор играло роль утешительного приза: русские партнеры не имели реального веса ни в принятии решений, ни в разделе прибыли (такие партнеры получают зарплату плюс бонусные выплаты). Так вот, по словам заместителя управляющего партнера Александра Рубцова, смысл готовящейся в Ernst & Young реорганизации в том, что международное руководство компании отказалось от управления операциями в России из-за океана и решило передать полноту власти российским партнерам.
Схема управления будет выглядеть так: под "зонтиком" главного офиса в Москве будет создана холдинговая компания, в которую войдут региональные отделения Ernst & Young (также в статусе партнеров). Кроме того, в состав холдинга будут интегрироваться местные аудиторские фирмы из регионов, где сосредоточены основные клиенты E & Y. По словам Рубцова, сегодня наиболее сильны позиции его компании в Поволжье и на Урале, в Сибири и северо-западном регионе. Кроме того, E & Y в последнее время активно пытается укрепиться на Дальнем Востоке, присматривая будущие офисы во Владивостоке и Южно-Сахалинске.
В этой модели главной заботой столичного офиса станут контроль качества, учебно-методическая работа, маркетинг услуг, отношения с правительством и взаимодействие с мировой компанией. Кстати, отношения Москвы со штаб-квартирой E & Y будут строиться аналогичным образом: из Нью-Йорка будут только следить за ходом дел в СНГ и доводить вниз указания глобального масштаба. Александр Рубцов не стал много распространяться о механизме раздела прибыли, подчеркнув лишь, что для российских партнеров наиболее важен именно вопрос управленческих полномочий.
ВЛАДИМИР Ъ-ГЕНДЛИН