Показы театр
Нынешний фестиваль в австрийском Брегенце войдет в историю не только качеством своих постановок — оперу "Тоска" засняли для фильма о Джеймсе Бонде. В том, что это оказалось не единственным достоинством фестиваля, убедился специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Фестиваль в Брегенце знаменит своей сценой, расположенной у берега Боденского озера. Возможность послушать оперу с видом на закат да еще в окружении семи тысяч зрителей — великое дело. Тем более что в совершенствование акустики (поют с микрофонами, оркестр и вовсе транслируют из оперного театра по соседству) организаторы вложили миллионы евро. Звук, например, идет через колонки — те, что на сцене, по 160 тыс. ватт, вокруг амфитеатра уже по 240 тыс.
Второй год подряд в Брегенце дают "Тоску" Пуччини. Спектакль под руководством Ульфа Ширмера и в постановке Филиппа Химельмана напрямую соотносится с темой власти, главной в этом году. Правда, большинство комментариев вокруг борьбы двух политических врагов, объединенных страстью к одной женщине, оказываются в итоге не столько сценическими (тут разве что коммандос, стреляющие из автоматов, запоминаются), но вербальными, они распыляются по программкам и публичным интервью, сама же сцена вынуждена жить по законам мегаломании. В этом помогают роскошные во всех смыслах слова декорации Йоханнеса Лайакера, известного москвичам по "Летучему голландцу" в Большом театре. В основе оформления — нечеловеческих размеров глаз на полотне размером 50 на 25 метров. Он то мигает, то закатывается, то опускается в воду. Под стать ему и внушительный ирис, распускающийся в диаметре до 20 метров, и крест весом в 12 тонн и высотой в 14 метров, поднимающийся со дна озера на хоре "Te Deum".
Зрелище и впрямь выходит запоминающимся. Настолько, что в этом году с глазом из Брегенца даже снимались кадры для нового фильма о Джеймсе Бонде. Пока неизвестно, сколько именно минут будет уделено декорациям "Тоски" в самой знаменитой шпионской киносерии (по слухам, чуть ли не восемь), это выяснится лишь на премьере в ноябре.
Впрочем, в истории останутся и другие проекты Брегенца-2008. Фестиваль этого года прошел под знаком Эрнста Кшенека (1900-1991), автора главного оперно-джазового хита 20-х "Джонни наигрывает". Получив в 1933 году заказ от Венской оперы на написание оперы "Карл V", Кшенек заказ добросовестно выполнил, но премьеру в итоге отложили. Зато сейчас она стала одним из главных хитов фестиваля, равно как и оперетта Кшенека "Последний танец вокруг Св. Штефана", едкая сатира на венское общество, за 80 лет не потерявшая своей актуальности.
Гротеском отмечена и другая музыкальная премьера Брегенца, которую показали в рамках программы современного искусства KAZ. Опера сербки Изодоры Жебелян "Семья марафонцев" написана по мотивам сценария Душана Ковачевича для популярнейшего в годы социализма фильма "Марафонцы бегут круг почета". В центре этой черной комедии — семья стариков-гробовщиков, которые и сами стоят на краю могилы. Дело происходит в 1934 году, когда страна стояла на распутье, прямо как и сегодня. 41-летняя Жебелян — сейчас одна из самых известных на Западе сербских композиторов, она сотрудничает с видеохудожником Биллом Виолой и дирижером Кристофом Поппеном, пишет по заказу Венецианской биеннале, ее музыка звучит на важнейших концертных площадках Европы. В "Семье марафонцев", поставленной вместе с венской Новой оперой, Жебелян использует массу необычных инструментов вроде кастрюльных крышек, воссоздающих шумовую жизнь белградских окраин. В сочетании с декорациями Дункана Хейлера, построившего на сцене настоящую воронью слободку, и эксцентричной режиссурой Никола Рааба это создает полное ощущение дурдома. Благодаря же актерским талантам певцов это ощущение носит, к счастью, исключительно художественный характер.
Главным событием драматической программы Брегенца стала премьера "Будденброков" по одноименному роману Томаса Манна в версии венского театра в Йозефштадте. Автор инсценировки Джон фон Дюфель сосредоточился лишь на одной сюжетной линии романа, что нормально для книги в 500 с лишним страниц. Но и при таком самоограничении постановщику Херберту Феттингеру удалось в полной мере передать дух манновского шедевра, завершившего, быть может, традицию реалистичного семейного романа в немецкой литературе. Даже подчеркнутая старомодность добротно сделанного спектакля, напоминающая о русском психологическом театре, не мешает понять, почему история о кризисе и закате одного отдельно взятого буржуазного семейства привела к многолетнему охлаждению между Манном и целым городом. Любек, откуда происходила семья писателя, долго не мог простить писателю точности деталей. Звание почетного гражданина родного города писатель получил лишь незадолго до смерти, и это признание, видимо, было для него сопоставимо с Нобелевской премией, врученной ему в свое время за "Будденброков".